Я сбегал в балок, взял текст своей песенки, гитару и спел её гостям.
В семье строителей известны
И мостовик, и лесоруб,
Но я хочу сказать вам честно:
У них есть брат — монтажник труб.
Припев. Все ручейки впадают в реки,
Спешит дорога в города,
И, чтобы их сдружить навеки,
Мы все приехали сюда.
Приняли её с энтузиазмом, но подруги Полины посоветовали переделать третью строчку припева.
К вечеру стали сооружать костёр. Застолье передвинулось к нему, но я уже плохо соображал и в 22 часа, покачиваясь, отправился спать. У костра в это время разгорались страсти: Мормонов делал кувырки через угасающий костёр, а потом улёгся возле него спать. Райлин разулся и ходил босиком по углям. Аничкин прилёг на колени к Инне и заснул…
Просыпаемся утром около девяти часов. Гошке было плохо, и он, побледнев, всё бегал за насыпь. Я играл в «пинг». Опохмелившись за завтраком, все разбрелись. Райлин с Аронычем затеяли какой-то спор вплоть до самого отъезда гостей. Я искупался в старице и опять поиграл в «пинг».
Яркович пошёл переодеваться для игры в футбол, и в поисках кед уснул под своей кроватью. Кто-то его разбудил, и мы двинулись на насыпь. Играли на бутылку, которую Яркович с Голубом выпрашивали у Полины.
Составы команд сложились так: Восточная — Голуб, Ярок и Валя; Западная — Гошка, Степанов и Полина. Я ходил вокруг «поля» с гитарой и фотоаппаратом. Игра окончилась победой Западной команды и ушибом руки Полины, нанесённой Голубом.
Проиграв в футбол, Яркович в гневе стрелял по подброшенным вверх бутылкам, а Ваня готовил для всех чай в уединении. Закат был, как всегда, прекрасен: золотые лиственницы, бордовый ковёр голубики, пушистые облака пыли вдоль автодороги… Полина долго плакала и стонала, окуная руку то в холодную, то в горячую воду. Увы, ушиб не проходил. Уже в сумерки ребята играли в «пинг» и читали до отбоя.
В понедельник Влад в наказание за травмирование Полины назначает Голубу «три наряда» на кухню. Мы с Гошей идем на малую трубу. Занимаемся выемкой лишнего грунта из опалубки «штанов». После обеда сколачиваем перемычку — пояс для «штанов» — и в полшестого возвращаемся в лагерь.
С насыпи нам машет рукой Фрол, чтобы бежали наверх. Прибегаем к автобусу, а в нём кассир выдаёт зарплату. Всем выписали по 365 рублей, а нам с Полиной по 328 (+аванс 50 рублей).
Я был немного удивлён и спросил у Гошки о том, кто назначает разряды. Он ответил, что разряд ставит Совет бригады и бригадир, но лично он никогда зарплатой не интересуется, и не потому, что миллионер, а потому, что всегда доверяет людям; раз столько заплатили, значит, — столько заработал. «Как правильно мыслит! — подумал я. — А то все — доверяй, но поверяй…».