— Иди, иди, — настоял Влад. — Ему одному не справиться…
С трудом устанавливаем мешалку в подходящем месте, а Яркович подключает её к щитку. Выгружаем из «Магируса» цистерну для воды и долго устанавливаем её на отсыпку. Затем со Степановым делаем метки уровней бетона в ячейках.
В 16 часов выходит вторая смена и занимается раскреплением опалубки. Вновь прибывшие чем-то недовольны, особенно Гвоздев.
— Ну-ка, проверим отметки, — говорит он Владу. — Вот, видишь? Где тут 50 см?..
Ему явно не нравилось, что я занимался «не своей» работой.
В 6 вечера я собрал измерительные приборы и один пошёл в лагерь. Райлин остался отрабатывать «те полдня», когда он ездил с Веткой в Ленду подавать заявление в ЗАГС.
После ужина я читаю, а Влад делает мне выговор за беспорядок в вагончике. Я отговариваюсь тем, что читаю «самое интересное место», и обещаю убраться позже.
Гошка сообщает, что завтра на трубе будет комсомольское собрание. На повестке дня один вопрос: «Это бригада или шарага?» (Хаткин приехал из Ленды с опозданием и в сильном подпитии).
…Перед началом смены Степанов созывает нас на собрание. Гоша идёт за Полиной. Фрол ищет Ярковича. Райлин, давясь, доедает завтрак. На повестке дня: поведение Хаткина и организация труда.
Начал собрание Степанов.
— Хаткин уехал в Ленду во вторник, не спросясь, — напомнил он. — А вчера, приехав, вывалился из кабины «Магируса» еле живой. Я не собирал собрание в прошлый раз по поводу случая с Голубом. Оказывается, нужно было собраться и наказать его в назидание остальным… Ну, расскажи-ка нам о своём поведении…
— Стою я на автобусной остановке утром, чтобы ехать сюда, — бодро рассказывает Хаткин. — Встречаю друга, а он и говорит: «Пойдем, выпьем. У меня вчера был день рождения». Ну, и выпили…
— Кто хочет что-нибудь сказать? — строго спрашивает бугор.
Все молчат, видимо, в знак согласия с тем, что они поступили бы так же.
— Наказать его! — предлагает Полина.
— Наказать — это, само собой, — говорит Влад. — Это моё дело. Но вы же его товарищи и должны разобраться.
— Почему же он не отпросился? — спрашивает Аничкин. — Гвоздев, вон, отпросился.
— Потому, что думал вернуться на следующее утро, но, видите, пришлось задержаться, — отвечает Хаткин, имея в виду бесценность дружеских уз, а в результате — «фатальный исход».
— Вы уезжаете, а мы должны пахать за двоих?! — возмущается Яркович. — Да ещё всё время дергаться: то с одной работы — на другую, то — обратно.
— Невозможно узнать, доедешь ты в намеченный срок или нет, — оправдывает его Райлин. — Я тоже не мог вернуться сюда вовремя, так что, нечего нас винить.