Ответа не последовало. Сухов не слышал посторонних звуков в трубке или разговоров на заднем плане, а это значило, что она внимательно его слушала, но молчала.
— Диана, вы ещё здесь? Вы слышали, что я сказал?
— Да, я здесь.
— Что-то не так? Я сказал лишнего?
— Мне очень жаль, — её твёрдый и уверенный голос стал сочувствующим и тихим.
— Что жаль? Я не понимаю…
— Присоединение не состоится.
— Но почему?! — закричал Сухов. — Это какая-то шутка?! О чём вы говорите?!
— Они следят за вами. Информация, которую они вам дали — это наживка…
На секунду в голове у Сухова промелькнули обрывки воспоминаний о прошедшей неделе: разговор с Баталовым, внеплановая проверка на профпригодность, участившиеся поручения по электронной почте. Какая-то часть мозга просигналила, что эти вещи были не случайны, и что они связаны между собой.
— Неужели вы думаете, — Сухов обхватил рукой голову. — Как же я мог этого не заметить?
— Мне жаль, что так вышло, — сказала Диана. — Вы бы стали отличным троянцем. Прощайте.
Сухов не нашёл, что ответить, и продолжил держать телефон у уха. Через две минуты позвонили в дверь, а ещё через три ручной таран выбил замок.
Горький стоял на пустом тротуаре и чувствовал, как его волосы пропитываются десятками тысяч микроскопических капель, падающих с неба.
За спиной раскинулась парковка. На ней никого не было, кроме белых полос разметки и погасших фонарей. Компанию Горькому составляло лишь собственное отражение в затемнённом стекле во весь рост. Казалось будто он стоит у входа в параллельную вселенную, откуда на него смотрит такой же грустный и одинокий двойник, как он сам. Подул западный ветер. Невидимые волны трепали его воротник и массировали лицо. Ветер мог стать его союзником в борьбе с одиночеством, если бы не принёс с собой вонь с химического завода.
За стеклом загорелся свет. Отражение Горького исчезло. Зажужжали электромоторы и стеклянная дверь уехала в сторону. Горький взял тележку и прошёл в торговый зал мимо светящегося табло: «Добро пожаловать в гипермаркет НАШ».
Вдоль трёхэтажных стеллажей, заваленных товарами ходили сонные сотрудники. Заметив Горького, они хмурили брови и подозрительно смотрели в след. Мужчина, который расхаживал по магазину, пока другие граждане работали, казался едва ли не преступником.
Ни одна из пятидесяти четырёх касс, выстроившихся в ряд, на работала. Они напоминали пункты прохождения паспортного контроля в страну, въезд в которую закрыли. Закрыли на время. Через десять часов, когда закончится дневная смена, рабочие автобусы заполнят парковку, и в гипермаркет хлынут сотни покупателей. Появление Горького внесло дисбаланс в привычный график сотрудников.