— Бросаю.
Подошла, полноватая официантка с кофейным пятном на фартуке и, вытащив из-за уха огрызок карандаша, небрежно процедила:
— Слушаю.
— Мне чашку зеленого чая, — поправив сережку в носу, сказала девушка.
Прокол, видимо, был сделан совсем недавно, и никак не заживал.
— А Вы так и будете сидеть, ничего не заказывая?
— Мне тоже чай.
Официантка недовольно фыркнула и удалилась. Алена проводила женщину взглядом, потом, повернув голову в сторону собеседницы, увидела, что и та смотрит на нее.
Алена поднесла правую руку ко лбу, на несколько секунд коснувшись короткой седой челки.
Принесли напитки.
— Можно мне называть Вас просто Катей?
Девушка кивнула, погрузившись в телефон.
— Катя, Вы очень нужны ему сейчас. Все его родные погибли. Сам он заживо гниет, и никому нет до него дела. Когда я ненадолго уехала из института по делам, хотели даже отключить от аппарата искусственной вентиляции легких. Профессор заступился.
— Игорь, немедленно поезжай на объект в Девушкино и разберись, что там за проблемы. Строительство особняка не должно останавливаться из-за чьей-то нерасторопности. Реши все проблемы и позвони мне.
Катя отключила связь.
— Извините. Рабочие моменты. Так что Вы говорили?
Алена уже хотела повторить то, что сказала, как Катя закатила глаза и вновь стала с кем-то ругаться по телефону.
За окном разыгралась очередная пылевая буря, людей чуть ли не сбивало с ног порывами ветра. Многие искали убежища в магазинах, аптеках. В кафе «Босфор» китайский звоночек над дверью не стихал. Люди все заходили и заходили. Кто-то стеснительно стоял в проходе, а некоторые уселись за столики, открыв меню.
Пролетали обрывки газет. Ворону сорвало с сухой ветки клена и унесло. Пластиковые бутылки ударялись о припаркованные машины.
— Извините еще раз. У меня просто очень много дел. Строительство дома, работа.
— Катя, он сейчас находится между жизнью и смертью. Ему нужна забота и любовь. Вы как-никак его жена. Может, будете сидеть с ним попеременно со мной? Мне одной тяжело. Медсестрам он не нужен.
— Во-первых, бывшая жена, — раздраженно заметила Катя, покрутив ложечкой в чашке. — Он первый предложил развестись. Его никто не заставлял. Какие после этого могут быть ко мне претензии? Во-вторых, Вы, собственно, кем ему приходитесь?
— Никем…
— И она еще смеет будить мою совесть, — с нервной улыбкой возмутилась Катя. — Если Вы никто, то какая Вам разница? Вам-то он зачем такой больной? Мой совет: оставьте Максима в покое и дайте ему спокойно умереть. Я считаю, что это негуманно — силой удерживать уходящую жизнь.