Для того, чтобы получить согласие сопровождать нашу экспедицию за перевал, Актару потребовалось переговорить лично, с глазу на глаз, с каждым, кому он предлагал отправиться с нами. Несмотря на тайну, окружающую земли, лежащие за Синей рекой, никто из тех, с кем говорил Актар, не отказался идти с нами. Видимо, Актар знал, с кем нужно говорить.
Когда мы уходили к самолету, чтобы отправиться на поиски пропавшей экспедиции СС, никто нас не провожал, все делали вид, будто не знают, что мы уходим.
— Странный народ, — сказал доктор Архангельский, — я думаю, что большинство из них побывали за рекой, но каждый под большим секретом. Всё окружено тайной, но все всё знают.
— Между тем, — ответил профессор Мальцев, — мы прожили с ними год, и ни от кого об эльмах ничего не слышали, значит, система сохранения тайны, всё-таки работает. То, что известно своим, никогда не будет известно гостям, даже если их принимают, как своих.
— Но ведь Вас посвятили в жрецы, значит, приняли как своего?
— Нет, я же говорил, должность жреца, которую я занимаю, скорее почетная, чем действительная, как дань уважения к моим знаниям, но не более. Меня не посвящали во все тайны жречества, лишь ознакомили с основными обрядами.
— Для чего же тогда Актар рассказал нам о капище эльмов, в которое нельзя войти? Случайно оговорился? Нет, не похоже! Он давал информацию нам дозировано, тщательно продумывая каждое слово. И вдруг, такая досадная оговорка!
— Это не оговорка. Это намек. Видимо, мы должны там обязательно побывать. Что-то должно проясниться с поседением этого капища.
— Что может проясниться, если «туда нельзя войти»!?
— И все-таки, не зря Актар рассказал нам про капище. Постарайтесь туда добраться. Проводник должен знать дорогу, и если я прав, и Актар не случайно оговорился, то дорогу он вам покажет.
Мы подошли к самолету. Жан Поль распахнул дверь, и пригласил воинов в чрево таинственной «железной птицы».
— Посмотрите, как они садятся в самолет, — сказал доктор Архангельский. — Спокойно, уверенно, словно пассажиры рейса Москва — Сочи, а ведь они до этого ни разу не видели «железную птицу». И чтобы так спокойно при этом лезть в её брюхо?
— Несомненно, они знают гораздо больше. Может быть даже больше, чем мы, только знание у них другое, не такое, как у нас. Оно не формализовано, не записано в виде формул и теорем, не сформулировано в виде законов, оно представлено образами. Но они знают то, чего не знаем мы.
— Может быть никакие ни эльмы, а именно они являются хранителями древних тайн? Любой древний народ при соприкосновении с неведомым, тайным, чувствует страх. Это естественно, то, что лежит за гранью нашего знания, всегда вызывает страх. Каждый в детстве боялся входить в темную комнату, выходить за пределы знакомого мира. А они не боятся, следовательно — они знают.