— А ты здесь живёшь, как буржуй, — засмеялась я, не открывая глаз.
— Почему? — недоумённо спросил Саша.
— У тебя двуспальная кровать.
— А, это, — он улыбнулся, — просто не было свободных одноместных номеров.
— Но здесь нет кровати для меня, как мы будем выходить из этого положения?
— Боюсь, придётся спать вместе. Тебя это смущает?
— Смущает? — я лукаво улыбнулась. — Нисколько. Меня устроит всё, что ты предложишь.
— Я до сих пор не могу поверить, что ты здесь, так близко. Мне кажется, это сон, всё это не может быть явью. Пожалуйста, не давай мне просыпаться подольше… Я так соскучился.
Я села на постели и взглянула на Сашу. Внутри поднялась буря чувств, которым слишком долго не давали выхода. Мне хотелось броситься ему на шею, целовать его губы, глаза, колючие, давно не бритые щёки, но что-то останавливало меня.
— Это не сон. Больше мы никогда не расстанемся… Если только ты этого тоже хочешь.
— Хочу ли я? — Саша отвернулся и шагнул вглубь комнаты. На его лицо легли тени узорчатой решётки. — Я повёл себя, как полный кретин, и потерял то, что было мне дороже жизни, а когда захотел вернуть, было уже слишком поздно, — он снова повернулся ко мне. — Ты обо всём знаешь, верно?
— Да, — тихо ответила я.
Он обхватил голову руками и приглушённо застонал, затем быстро выпрямился.
— Раз ты здесь, ничто теперь не заставит меня отпустить тебя вновь.
Саша стремительно приблизился ко мне; не отдавая себе отчёта, я поднялась на ноги и припала к его губам. Ощутив его запах, такой знакомый, родной, я прижалась к нему ещё сильнее. Он лихорадочно целовал мои губы, щёки, шею. Его руки и тело дрожали от возбуждения. Мы оба ощущали прилив желания, оно поглощало наше сознание, как неукротимые волны бушующего океана поглощают мелкие суда, погребая их в толще неистовой, первозданной стихии.
— Я люблю тебя, — шептал Саша, — как же я истосковался по тебе, по твоим губам, твоему запаху, твоему, взгляду, голосу… Наверное, я обезумел от тоски.
Его горячие поцелуи обжигали мою кожу. Я потянулась к ремню его светлых брюк, звякнула бляха. Саша посмотрел в мои глаза, и в его взгляде я увидела вожделение — страстное, первобытное. Я крепче прижалась губами к его бесстыдно-жадным губам и принялась расстёгивать мелкие пуговицы на его рубашке. Я чувствовала, как участилось его дыхание, как часто билось его сердце, как крепкие руки скользили по моей спине и бёдрам, ещё сильнее притягивая меня к себе.
— Я никогда не переставала тебя любить, — задыхаясь, прошептала я. — Никогда.
Мы проснулись на заре, когда огромное африканское солнце только показалось над краем горизонта. В нашу дверь громко и отчаянно барабанили чьи-то кулаки.