Иные вот как-то к вахте да караулам притерпелись. Кто как выкручивался. Кто-то сам про себя загадки разгадывал, кто-то сказки вспоминал от нечего делать, иные же учили назубок паруса — все эти брамсели, марсели и прочие гроты — язык сломаешь, не выговоришь! У Ровиня ни к какой учености душа не лежала, а потому на вахте он предпочитал подремать… так, одним глазком только, мало ли — проверит Петруша Волк. Шкипер нраву крутого — бывший злодей, разбойник, пират… Впрочем, почему бывший? Все они тут лиходеи, все.
После отъезда господина Бутурлина верные ему каперы продолжали бороздить дельту Невы, словно жаждущие добычи волки. Так ведь и жаждали, просмотрели все глаза да захватили парочку морских баркасов, принадлежавших выборгским купцам. Баркасы привели к схрону, да там покуда и бросили, закидав для маскировки ветками. Топить суденышки у шкипера не поднималась рука, а людей не хватало: те, что были, едва управлялись со шнявой. В принципе, при спокойном ветре на баркасах хватило бы и пяти-шести человек палубных, но вот если менять галсы, а тем паче — на кого-то нападать, стрелять… В общем, стояли пока баркасы до лучших дней. Да и пес с ними! Ровиню-то было все равно.
Стояла уже середина ночи, ветер стих, и ветви росших на берегу деревьев корявились черным траурным кружевом на фоне белесого неба. В лесу шелестели крыльями птицы, кто-то пищал, а вот и зарычали, завозились… Потом все стихло — наверное, лиса поймал мышь. Или сова — хлопнула крыльями какая-то крупная ночная птица. Неподалеку, в болотине, вдруг закричала выпь — весьма кстати разбудив задремавшего у мачты Ровиня. Тут же с берега донеслось протяжное:
— Корела-а-а!
— Ла-а-дога! — откликнулись в другой стороне.
Тут настал черед и вахтенного.
— Копо-орье! — выкрикнул детинушка в ночь.
Крикнул и снова принялся дремать — знал, теперь уж до переклички часа полтора точно. Правда, часы ночные короткие, в два раза противу дневных, но ничего, вздремнуть можно.
Задремал бы Ровинь, проспал бы почти до утра, правда, вот не успел. Что-то треснуло в кусточках неподалеку. Что так могло? Может, зверь какой? Та же лисица или енот… волки? Не-ет, зверь так не ходит… ну, разве что медведь или лось — и те стараются обойтись без лишнего шума. Лес для зверя — дом родной, чего там шуметь-то? Ежели напугать кого — тогда да… И кто кого пугал?
Детинушка все же был охотником и, говорят, неплохим, любил это дело и знал… в отличие от чего другого. Вот этот странный треск очень не понравился парню. Так мог треснуть сухой сучок под ногой путника! Один сучок треснул… а уж дальше неведомый ночной гость стал куда осторожней, уже больше ничего не трещало.