Мие было любопытно, чувствовал ли он то же самое. И было ли это причиной, по которой он мало-помалу оттаивал по отношению к ней.
«По крайней мере быстрее, чем этот лиизианский мудак оттаивает по отношению к Брин…»
– Я дам сотню сребреников за семерых, – говорила ваанианка. – Плюс повозка и корм.
– Хрен вам, дамочка, – фыркнул конюх. – Сотню? Как насчет трех?
Они стояли в грязной конюшне на востоке Галанте – самой дальней конюшне от часовни Красной Церкви. Гладиаты купили на рынке все необходимое: еду и воду, хороший лук из крепкого ясеня и три колчана стрел для Брин. Девушка твердо стояла посреди грязи и дерьма, поглаживая лук и явно желая пустить его в ход.
Конюх был на голову выше Брин. Одет в грязно-серую одежду и кожаный передник, увешанный подковами и молотками. Судя по его постоянно сползавшему взгляду, он был из тех, кто считал грудь захватывающим фактором, но совершенно несовместимым с интеллектом.
– Сотня, – настаивала Брин, скрещивая руки на груди. – Больше они не стоят.
– О, да вы, поди, эксперт? Это лиизианские породистые жеребцы, дамочка.
Бывшая эквилла Коллегии Рема и одна из величайших флагиллаев, которые когда-либо удостаивали своим присутствием пески арен, закатила глаза.
– Это породистый жеребец, – сказала Брин, показывая на самого крупного мерина. – Но итрейский, а не лиизианский. Она породистая, – показала на кобылу, – но ей уже как минимум двадцать пять и, судя по виду, в последние два года у нее был паралич задних конечностей. Остальные гоночные лошади, отжившие свой век, или клячи, которые и для живодерни едва годятся. Так что избавьте меня от этого бреда про породистых жеребцов.
Мужчина наконец поднял взгляд от груди Брин к ее глазам.
– Сто двадцать, – предложила она. – Плюс повозка и корм.
Конюх насупился пуще прежнего, но в конце концов плюнул себе на ладонь.
– По рукам.
Брин шмыгнула и смачно сплюнула себе на ладонь, после чего, глядя олуху прямо в глаза, с влажным хлюпаньем пожала ему ладонь.
– По рукам, урод.
Конюх все еще пытался вытереть руку, пока они седлали лошадей. Мия постоянно оглядывала ближайшие улицы, выискивая знакомые лица. Разумеется, они с Йонненом могли бы спрятаться под плащом из теней, но агенты Красной Церкви наверняка знали Эшлин в лицо, а спрятать троих Мие было не по силам. Поэтому она полностью полагалась на уроки Меркурио – держалась теней и пряталась под карнизами, низко надвинув капюшон. Эшлин стояла поблизости, наблюдая за крышами. Она, как и Мия, прекрасно знала, что это город Красной Церкви, и скоро епископ Златоручка и ее Клинки выйдут на охоту. Впрочем, несмотря на их опасения, пока за ними никто не гнался. Если повезет, они покинут город до того, как фортуна повернется к ним задом.