И наконец – прекрасная Аалея. Кроваво-алое платье, кроваво-алые губы, белоснежная кожа. Она единственная из них еще сохранила хоть какое-то подобие веры. Аалея была шахидом масок всего несколько лет, с тех пор, как погиб шахид Телоний[26], и за это время деньги не успели полностью ее развратить. Но Адонай видел, что начало положено. Ее платья шили лучшие швеи в республике. Она купила дома удовольствий в Годсгрейве и Галанте и огромный палаццо в Уайткипе, где устраивала самые грандиозные вечеринки с юными и поджарыми рабами, целыми мисками чернил и акрами нагой кожи.
Сила.
Развращает.
Ведь они ничем за нее не платили. Ни жертвами, ни муками. Им не напоминала постоянная боль в животе или безобразность собственного отражения о цене могущества, которым они обладали. И поэтому они использовали его безрассудно. Беспечно. Искренне полагая, что хорошо послужили своей Матери и теперь могут отдохнуть, пожиная плоды многих лет труда.
Насыщаясь кровавыми деньгами. Безмятежно убивая.
Все они – недостойные.
– Вещатель? – обратилась Аалея, вскинув безукоризненную бровь.
– М-м-м? – протянул Адонай.
– Вы не получали вестей из часовни Галанте? – ее темные, подведенные сурьмой глаза замерцали в тусклом освещении. – Епископ Златоручка отправилась в погоню пять перемен назад, не так ли?
– Так. – Адонай прошелся вдоль книжных полок, проводя пальцем по корешкам. Подумал, что это весьма показательно, что Солис их сохранил, – он хотел выглядеть образованным, хотя не мог прочесть ни слова из-за своей слепоты. – Но я не получал вестей от Златоручки, оттоле покинула она Город портов и церквей.
Это, по крайней мере, было правдой. Аалея чуяла ложь с завидным мастерством. Но Адонай мог танцевать вокруг истины всю неночь и близко к ней не подойти.
– Это странно, – пробормотал Маузер. – Златоручка не растяпа.
– Как и те, кто поехал с ней, – задумчиво добавила Паукогубица. – Все – острейшие Клинки.
– Возможно, нужно было послать больше людей.
Солис потер то, что осталось от его бороды после бомбы Эшлин Ярнхайм.
– Но у нас и так их весьма немного.
– Если бы вы просто прикончили нашего вороненка в Годсгрейве, Достопочтенный Отец, – сказал Маузер, – то избавили бы нас от этой неприятности.
Адонай усмехнулся, а незрячие глаза Солиса сверкнули.
– Что ты сказал?
Маузер принялся рассматривать свои ногти.
– Лишь то, что для главы культа убийц, у вас, кажется, огромные трудности непосредственно с убийством.
– Осторожнее, мышка, – предостерег Солис. – Как бы тебе не расстаться с твоим болтливым языком. Я же говорил, у девчонки была подмога.