«Кот».
Они с Элиусом переглянулись, холодные голубые глаза смотрели в молочно-серые.
«Третья книга».
– Вот дерьмо.
Старик повернулся к Деснице, стоявшей рядом, и стукнул тростью по полу.
– Ну что, пора идти?
Десница не ответила.
Меркурио вышел из библиотеки. Элиус смотрел ему вслед, застыв на пороге, который никогда не сможет переступить. Старик шагал быстро, в его жилах бешено бился пульс. Следуя за побежавшим Десницей вверх по спиральной лестнице, с собственными Десницами, следующими по пятам, один, два, три, Меркурио спешил в поющую тьму. Сегодня призрачный хор звучал немного тише, впрочем, скорее всего, дело было в шуме крови в его ушах, в биении сердца о ребра. Вскоре он запыхался, проклиная бесчисленное количество сигарилл, которое выкурил за свою жизнь, и гадал, не было ли иного, менее разрушительного способа утереть нос обществу, приличиям и смерти как таковой.
Но Меркурио все же не останавливался, его левая рука болела (все чаще в последнее время), на обвисшей коже выступил пот. Вскоре он потерял бегущего Десницу из виду, но Меркурио в точности знал, куда тот направится. На лестницу падал свет из витражных окон, он дышал с хриплым сопением. Старик вошел в Зал Надгробный Речей и, ковыляя мимо высокой статуи Матери, коснулся лба, глаз и губ.
«Надеюсь, ты знаешь, во что играешь…»
Ему стало еще хуже, колени взмолились о пощаде, легкие вспыхнули черным, истлевающим пламенем в старческой груди, и даже юная Десница прониклась к нему сочувствием. Она подхватила его рукой за талию, помогая подниматься все выше и выше – с пересохшим ртом, с обжигающим дыханием, с сердцем в огне. В его молодости тут не было столько ступенек, это точно! Воздух не был таким плотным. Но наконец Меркурио замер, согнувшись пополам и сопя, перед дверью в покои Достопочтенного Отца.
– Пиздец, нужно бросать курить, – прохрипел он.
Меркурио вошел, не постучавшись, и обнаружил сидевшего за своим столом Солиса, а перед ним – запыхавшегося Десницу. Рядом с Достопочтенным Отцом стояла Паукогубица, облаченная в изумрудно-зеленое и блестящее золотое. Суровый шахид истин склонилась над открытой книгой и зачитывала вслух:
«Кровь удерживалась с трудом, дождь размывал ее, пока она совсем не растворилась. Но прежде чем полностью потерять форму, вытекая из останков Тиши, ей удалось сформировать простое слово».
Паукогубица выпрямилась и ткнула в страницу запятнанным ядами пальцем.
– «НАИВ».
Солис направил свой слепой взор на Десницу.
– Пусть Адонай немедленно отправит послание Леди Клинков.
Десница низко поклонился.