– Какое, Достопочтенный Отец?
Улыбка Солиса тронула его молочно-белые глаза.
– Она у нас.
Чай был слишком горячим.
Друзилла сидела в кресле-качалке в роскошном зеленом саду, вдыхая его аромат. Солнечные колокольчики как раз расцвели, лаванда и фитильки тоже расправили свои платья. На стены палаццо ярко светили два солнца и прогревали пожилую женщину до костей, прогоняя остатки холода Тихой горы. До нее доносились крики играющих малышей, Киприана и Магнуса, их смех звучал как нежнейшая музыка для ее ушей.
Но чай был слишком горячим.
Друзилла щелкнула пальцами, и вперед вышла высокая лиизианка в белоснежной тоге и подлила немного козьего молока в ее чашку. Женщина сделала маленький глоток – так-то лучше – и одним взглядом отправила рабыню обратно в тени. Затем откинулась на спинку кресла, закрыла голубые глаза и довольно вздохнула.
Раздался крик. Затем расстроенный плач.
– Киприан, не обижай брата! – приказала Друзилла. – Или никаких сладостей после ужина.
– …Да, бабушка, – пристыженно ответил мальчик.
– Мама?
Друзилла открыла глаза и увидела перед собой Джулию, разодетую в алые шелка. Позади ее дочери стоял двеймерский ювелир, держа в руках бархатную подставку, усеянную дорогими украшениями. Джулия поднесла к шее богатую цепочку с рубинами, затем поменяла ее на более строгое золотое ожерелье с одним большим драгоценным камнем.
– Первое? – спросила Джулия. – Или второе?
– А по какому случаю?
– Императорский бал, разумеется.
– Дорогая, но истинотьма наступит только через несколько недель…
– Нужно быть всегда готовой, – чопорно ответила дочь. – Если Валерий хочет получить место в лиизианском квартале, мы должны произвести хорошее впечатление.
– Сомневаюсь, что сенаторские амбиции твоего мужа будут подорваны твоим выбором украшения, дорогая. Император обещал мне, что место за ним.
Джулия вздохнула и по очереди изучила каждое ожерелье.
– Наверное, просто куплю оба.
– Ты не говорила с братом? Он придет на ужин?
– Да. И приведет с собой ту жуткую женщину, Цицерию. – Губы Джулии презрительно скривились. – Боюсь, новость о помолвке не за горами.
– Вот и хорошо, – кивнула Друзилла. – В его возрасте пора задуматься о будущем. Семья – самое важное в этом мире, дорогая. Хотя бы этому мы с отцом должны были вас научить.
Джулия окинула взором роскошный сад вокруг них. Тихо вздохнула.
– Я скучаю по нему.
– Я тоже. Но жизнь – чтобы жить, моя милая.
Джулия улыбнулась и, наклонившись, поцеловала Друзиллу в лоб, а потом скрылась в палаццо. В пять часов забили колокола соборов Годсгрейва, их приятный звон эхом раскатывался по костеродному кварталу. Женщина посмотрела на третье Ребро, выраставшее над ней, и задумалась, не купить ли ей там апартаменты для сына в качестве свадебного подарка, как вдруг серебряный пузырек на ее шее задрожал.