Мия сосредоточила черный взгляд на отце. На статуе Всевидящего позади него, на блестящем мече в его руке. Тьма вокруг них содрогнулась. За спиной Мии раскрылись черные крылья. Она вспомнила, каково это – парить по мраку над миром. Пылающий осколок в ее груди набух, мечтая о возвращении.
Даже сейчас она видела дорогих ей людей, пробивающих себе путь сквозь шторм. Золотистые волосы Эшлин развевались на ветру, глаза Йоннена прищурились от шквала. Ночь ярко горела в небесах, и ее сердце болело от мысли о том, что она оставит позади. Но это хорошо, поняла Мия. Это правильно. Республика пошла прахом. Ее рукой уничтожен Город мостов и костей.
Мало кто может похвастаться таким достойным концом.
Она распростерла руки, словно для объятий.
Скаева приготовился к атаке.
– Доброй ночи, отец, – сказала Мия.
И, сидя на руках у Эшлин, Йоннен нанес удар. Так, небольшой укол. Заноза в пятке титана. Но этот клинок был сделан из могильной кости. Изготовлен из тела, которое рухнуло на землю тысячелетие тому назад, он по-прежнему обладал крошечной крупицей силы бога.
Да и в конце концов, кто может ранить нас сильнее, чем мы сами?
Стилет погрузился в тени.
Потекла черная кровь.
Скаева закричал.
И, широко разведя руки, Мия ринулась на него. Нанизывая отца на меч Всевидящего. Клинок статуи пронзил его грудь и ее спину, сверкая белым в свете облизнувших небеса молний. Остров содрогнулся, земля раскололась под ними. Взревел черный ветер, прогремел гром. Мия обхватила руками лицо отца, нанизывая его глубже на меч и нащупывая пальцами его глаза. Затем надавила на них, и хлынула черная жидкость, а воющую ночь пронзил измученный вопль. Осколки в ее груди раскалились добела, весь мир вокруг рушился, в голове кричал оглушительный голос.
Многие были одним.
МНОГИЕ БЫЛИ ОДНИМ.
Мия почувствовала, как почва рассыпается у нее под ногами. И за ней ждала теплая вечность. Рождение и смерть. День и ночь. Она сдавила его в объятиях, крепко обвила руками и поцеловала на прощание. Стремительный поток – глубже, чем океаны, чем тьма между звезд, чем чернота в конце света. Все осколки внутри нее объяло пламенем, и они засияли миллиардом крошечных точек света – разбитая совокупность начала свое восстановление.
Они были всем.
Они были ничем.
Концом.
Началом.
Вселенная вокруг них – теплая, алая и шириной не больше ладони. Тьма давила со всех сторон, выталкивая их наружу, приглашая внутрь. Притяжение положило конец их невесомости и тянуло вниз, вниз к земле, которая в конце концов заберет нас всех. Источник брошен, амниотическое тепло осталось позади. Окровавленную кожу холодил воздух, все звуки звучали слишком громко и резко, новые глаза зажмурились от ужасного света, от жестокости их появления. Далее последовало отсечение, отлучающее их от ядра, отрезающее от всего, что они знали. Они остались одни, сияющие и живые.