— Если ты не против, я возьму на себя подбор цветов и гирлянд, — предложила Сюра, вторая жена, присаживаясь с ней рядом. — А тебе, может, немного отдохнуть?
Сюра, которая так и не смогла зачать от Кая ребёнка, давно перестала быть для Эгины соперницей. Их отношения были вполне дружескими, что редко встречалось среди жён глав семей.
— Спасибо, Сюра. Буду признательна, — улыбнулась ей Эгина. — Может, пообедаем с тобой вместе?
Они старались вести беседу, тщательно обходя всё то, чем в действительности были заняты их мысли.
Эгина часто думала о попавшем в плен к варвару сыне. Впрочем, первые тревоги уже прошли — главное, что он жив и здоров, а остальное можно будет решить деньгами. К его же длительным отсутствиям она давно привыкла. Кенгуд с шестнадцати лет часто отправлялся с караванами судов и на Валанию, соседний материк, и вдоль берегов Тарпеции. Такова судьба наследников глав семейств — прежде, чем осесть в Растине, возглавить обширные тоговые предприятия и войти в Совет дожей, надо было научиться многому и многое повидать. Её муж Кай в молодости плавал даже к берегам Алернии, материка, находящегося на другом краю Талареи.
— Ты ведь свою младшую горничную сослала на птичник? Никого на её место ещё не подобрала? Мой секретарь просит за свою жену. Может, посмотришь на девку, вдруг она тебе подойдёт? — Сюра опустила ладонь в воду бассейна и смотрела, как рыбки мечутся вокруг её пальцев.
— Пусть придёт ко мне перед обедом, посмотрю. Если чистоплотная и воспитанная, то возьму, — равнодушно пожала плечами Эгина. — Сюра, мы ведь обе с тобой на самом деле не об этом сейчас думаем?
— Не об этом, — вздохнула вторая жена, — но что толку обсуждать то, что мы изменить не в силах? Можно только надеяться.
— Это я ничего не могу изменить, — не согласилась Эгина. — Мой брат и так на стороне Кая, а вот твой дядя вертит носом, вынюхивая, к кому лучше пристроиться. Ты бы съездила, поговорила с ним и со своим братом, он всё же наследник, и его мнение тоже немало значит.
Хотя формально всю политику Растина определяли девять древних семей, основавших город и республику, в реальности некоторые новые, более многчисленные и богатые семьи имели на принятие решений влияние не меньшее, чем они, а иногда и большее. Это в каком-нибудь варварском королевстве деньги хоть и значили много, но даже король там не мог купить себе за деньги верности своих подданных, храбрости своих солдат и даже любви своей жены. В Растине же всё было цивилизованно и разумно устроено. И тот, у кого было больше денег, имел и больше прав на верность и любовь.