Он сидел напротив Нурия возле Т-образного стола, хозяйское кресло которого занимал Олег.
Во взгляде Бора на барона Убера не было теплоты. Скорее наоборот, там была злость за то, что тот так его подставил. А ведь мог, по мнению Бора, рассказать ему, и он бы сам во всём разобрался. Впрочем, возникшая напряжённость между контрразведкой и местной полицией в лице их начальников Олега не тревожила. Он даже считал это полезным.
Правильность действий Нечая теперь ещё больше подтверждалась, когда воющие от боли пытаемые стражники называли всё большее количество своих товарищей, промышлявших преступными деяниями. В ходе дознания всплыли даже имена начальника промбазовской комендатуры и его двух из трёх заместителей. И дело не ограничивалось только крышеванием доставки и распространения наркоты. Воя и хрипя от боли в вывернутых руках, ударов кнута или разбитых молотами костях пальцев, теперь уже бывшие стражники комендатуры рассказывали и о сборе дани, и об изнасилованиях, которые они совершали, и о незаконном обращении в рабство сирот и бездомных, и об афёрах с недвижимым имуществом, о покрывательстве краж и даже убийств.
Олег понимал, в чём была главная проблема Бора. Это была кадровая проблема. Если Нечай набирал себе людей, в основном, разыскивая молодых способных парней из самых, что называется, низов, которых обучал по тяжёлой программе, часто даже с помощью самого Олега, и которые всегда помнили, что свои офицерские шевроны они буквально выгрызли у судьбы зубами, то вот Бор из-за необходимости как можно быстрее укомплектовать штаты комендатур сильными и опытными вояками пошёл по самому простому пути — он стал принимать в стражи баронских дружинников, которым надоело служить в охранах замков, но которые не желали тянуть тяжёлую армейскую лямку. Так что дело было даже не в том, в чём попытался найти оправдание Бор, не в более чем двукратном денежном содержании нечаевских офицеров по сравнению с комендатурскими — сержант контрразведки получал четыре с половиной рублей в декаду, в то время как сержант стражи лишь два рубля. Дело изначально было в мотивации, с которой люди поступали на службу.
Впрочем, особого сочуствия к Бору у Олега не было, как и особой злости.
После доклада офицера в кабинет зашёл Нурий. Главный палач был чем-то немного смущён и от этого смущения переминался ногами на входе в кабинет, напоминая Олегу робкого крестьянина.
— Что-то случилось? — спросил он у палача.
Тот вздохнул и посмотрел на виконтессу ри, Шотел, которая в это время сидела на подоконнике, болтала ногами, грызла яблоко и любовалась Нечаем.