Много лет спустя я попал однажды на выставку картин современных русских художников. И в тихом, немноголюдном зале увидел полотно, которое заставило меня вздрогнуть и остановиться. Что-то невероятно близкое и знакомое было в картине. Так неожиданно встречаешь на улице человека — и тебе уже нет покоя. Смотришь назад, роешься в памяти и с трудом удерживаешь себя, чтобы не побежать следом, не спросить имя…
Я долго не мог отойти от картины. Пытался разобраться, почему так взволновал нехитрый пейзаж никому не известного художника. И вдруг на меня словно пахнуло ароматом полыни, жарким летом далекого детства: передо мной была наша окраина — с футбольным неказистым полем, с желто-зелеными канавами на опушке реденькой рощи. Я узнавал обросший мхом валун на развилке дорожек и старую развесистую черемуху над покосившейся скамейкой.
К этому времени я уже порядком постранствовал по земле: видел заморские города и страны, океаны и горы, тропические джунгли и северные сияния. Но то, что оживало передо мной на полотне, было самым дорогим и красивым, родным до боли. Я уходил и снова возвращался к картине.
Вот так получилось и с романом «Как закалялась сталь». Его действительно читали все. Смотрели фильмы и спектакли. Слушали передачи по радио. Книга казалась старшеклассникам простой и ясной: «Роман что надо! Сила… Только о чем тут спорить?» Письма же Анатолия Осипова помогли взглянуть на знакомые страницы новыми глазами. Пусть вначале всего «чуть-чуть». Но и это «чуть-чуть» будоражило, тормошило, беспокоило, возбуждало споры, вело на поиски.
Пожалуй, никогда до этого на уроках так откровенно не раскрывался внутренний мир старшеклассников. Юность говорила с юностью.
«Привет вам, мои молодые товарищи! Борьба продолжается. Каждый из нас на посту и делает свое дело. Разве это не счастье — дожить до такого времени, когда некогда дыхнуть, когда каждая минута дорога. Нужно только понять и почувствовать всю героичность того, что мы с вами делаем. Тогда никакие трудности не смутят нас», — писал в своем очередном письме Анатолий.
— Да! Только так надо жить. Чтобы дыхнуть некогда! — горячилась Лена Желудова. Она не была на первых уроках — болела. И теперь наверстывала упущенное в споре. Наверстывала со всей искренностью своего неуемного характера. — Мы же без жалости, без смысла убиваем время. Даже слова нашли какие-то дурацкие: заколоть урок, поболтаться часок. Словно у каждого несколько жизней: одну можно на черновик писать, как сочинение, другую набело. А жизнь дается один раз — это не только фраза для заучивания наизусть. Она и впрямь дается один раз. Вот о чем стоит подумать.