Дольше всех противилась собиранию нескучных земель старуха Голицына Наталья Павловна – усатая графиня, Пиковая дама, “тройка-семерка-туз!”– из вредности приказала усадьбу не продавать еще пять лет после ее смерти, – но чего уж, и без нее всё было предопределено.
Нескучный называют “пейзажной частью Парка Горького”. Это, конечно, большое упрощение. Ну, собственно, всю дорогу в нем боролись, пихались две идеи – сада-парка и увеселительного пространства, пышного родового гнезда и народного гуляния. Князь Трубецкой, один из первых владельцев Нескучного, устраивал сад в версальском стиле с крытыми деревянными галереями, эксцентрик Демидов – знаменитейший и грандиознейший ботанический сад дивного экзотического изобилия, где в грандиозных теплицах кактусы, ананасы и неслыханные цветы. Федор Орлов, купивший поместье Демидова, и брат его Алексей Орлов-Чесменский, немного успевший в нем по-жить-погарцевать (имение брата отошло его маленькой дочери), ботанику похерили и выбрали английский сад со всеми его уютностями – гроты, беседки, пригорки, купальни, оранжереи.
Орлов-Чесменский перестроил демидовский дом – он и стал Александрийским дворцом, вотчиной императрицы. Проход ограничили в 1890-м, когда в Александрийском дворце жил московский губернатор, великий князь Сергей Александрович, но и это не помогло ему уберечься от каляевской бомбы.
Позже была и попытка курорта – князь Шаховской открыл источники и затеял Минводы с ваннами, но всё провалилось, и справедливо: ничего особо минерального потом в тех источниках не обнаружили.
За год до смерти Анны Алексеевны Орловой-Чесменской, в 1847-м, вышел указ Николая I об учреждении Нескучного сада. Так окончательно завершилась пышная – и, увы, недолгая – усадебная биография Нескучного, его почти столетнее “детство аристократа” и началась взрослая – общественно-государственная – жизнь.
IV.
Когда ей был год, мать ее умерла родами. Но она очень любила отца.
Державинская ода, посвященная шестнадцатилетней Анне Орловой-Чесменской, безбожно льстива: “Ты взорами орлица, достойная отца… Как твой отец во море, Так ты сердца пожжешь”. Но и фрейлина Фредерикс, и графиня Блудова упорно говорят: была совсем нехороша собой. Блудова так и вовсе находила ее внешность “необыкновенно дурною”. По портретам – тоже льстивым – не поймешь, вполне себе приятная дама. Она была похожа на отца – высокая, полная, с тонкими губами. А во всем прочем – положительно прекрасный была человек: добра, умна, весела, светлого нрава плюс обладала многими светскими талантами: и танцевала превосходно, и наездница была отменная.