Решили подождать Федосьицу. И ждали вроде недолго, а Данилка весь извелся. Наверно, еще и потому, что впервые в жизни ждал девку.
Все у него почему-то получалось впопыхах. Все – с пылу, с жару. Там, где другой сперва бы возле церкви в праздник самую румяную и длиннокосую высмотрел, да, таясь, до дому проводил, да сестрицу или мамку бы подослал, да у садового забора единственным словцом обменялся, да полгода спустя полненькую ручку бы пожал – там Данилка сразу заполучил девку в охапку, и девка тоже, видать, вся горела!
Федосьица прибежала, когда Третьяк, развлекая общество, скоромные байки сказывал, как сыскал зять перстенек, повернешь – мужской кляп в версту вырастает, и как теща, придя к спящему зятю побаловаться, на такое чудо напоролась…
– Сговорилась я, сговорилась! – С тем запыхавшаяся девка пробилась, минуя старших, прямо к Данилке. – Видела я его – ух, страшный старичище!
– В бане живет? – спросил Данилка, слегка отстраняясь.
Ему было неловко давать себе волю при Семейке.
– А ты как проведал?
Федосьица-то и сыскала кладознатца. Покрутилась вокруг двора того Фомы Огапитова, с девками скоренько знакомство свела. Девки во двор впустили, до баньки довели, обождать велели. Она и передала Абраму Петровичу, как было велено, что-де хотят с ним встретиться и потолковать. Кладознатец назначил время послеобеденное. Он столовался у купца, которому помогал искать еще дедом закопанный горшок с деньгами, и не хотел лишаться сытного обеда.
– Гордый! – определила Абрама Петровича Федосьица. – Привык, что все к нему на поклон идут! И хитрый! А что, спрашивает, ты сама, девка, тоже придешь? Я, говорит, клад один недавно взял, так там колечко с бирюзой было в два рубля, я его себе оставил – вот, думаю, ласковой девке бы подарил!
– Видишь, и твой прибыток наметился, – поддразнил Третьяк.
Данилка надулся. Колечко в два рубля было знатным подарком для девки с Неглинки. У самого-то таких денег не водилось…
– Стало быть, в обеденное время встречаемся у Варварских ворот, знаете, где ветхая церковь Всех-святых-на-Кулишках? – спросил Третьяк. – Он, Фома-то, как раз там на Солянке двор имеет.
– Ин ладно, – согласился Семейка. – Расходимся, что ли? Пошли, Данила. Вот закроют кремлевские ворота – во рву под мостом ночевать будем!
Но Данилка оказался возле Федосьицы с тихим вопросом:
– Как ты одна до Неглинки-то доберешься?
– Да ты не бойся за меня, – сказала Федосьица. – Я вон с Филаткой дойду, он в обиду не даст.
– Почему с Филаткой? – внезапно охрипнув, спросил Данилка. – По-по-чему н-не со м-мной?…