Стенька перебежал к колокольне и во все глаза таращился из-за угла.
Конюх-татарин, завершив совещание с Данилкой, пошел туда, где его, судя по всему, ждали скоморох и посадский человек Короб. А Данилка зашел за другой угол, оттуда несколько понаблюдал за тремя собеседниками у паперти и тоже пошел вокруг церкви, словно бы высматривая – не прячется ли где какой тайный соглядатай…
Стенька язвительно усмехнулся – ох, не умел парень обнаружить слежку! И вовеки не научится – пропадет в тюремной яме или вообще в сибирские украины его отправят!
Стало быть, шалая догадка, возникшая от обиды и в жажде расплаты, оправдалась. Конюхи увязли-таки по уши в странном дельце о кладе и медвежьей харе! Теперь следовало узнать чуток побольше и бежать докладывать Деревнину!
* * *
Взяв в Аргамачьих конюшнях Голована и другого бахмата, для Семейки, оба конюха выехали по привычке Боровицкими воротами, чтобы посреди Кремля не мельтешить, и, обогнув Китай-город, выехали на Большую Лубянку, которая, продолжаясь за пределами Москвы, становилась Троицкой дорогой. Чем дальше от Кремля, тем тише делались улицы, тем резвее бежали кони, сперва машистой рысью, а потом уже можно было пустить в намет.
Троицкая дорога была лесной, и человеку непривычному трудно было понять, какой поворот куда уводит. Хорошо, Семейка не раз тут езживал, он уже чувствовал и дорогу, и то, сколько времени должен идти по ней конь до нужного места.
– Ну, свет, вот мы уж Пушкино проехали, до Хотькова еще верст пятнадцать будет. Теперь гляди да припоминай! – велел Семейка.
Лесная дорога тем и плоха для посадского жителя, что примет на ней по его разумению немного. И знал Данилка ухватку, как запоминать путь, да кто же мог предвидеть, что та харя однажды понадобится?
Семейка, понимая его мучения, не торопил и не ругался.
– Разумно было бы подальше проехать, к тому месту, где ты уговорил Тимофея в лес свернуть, – предложил он. – Может, там узнаешь окрестности! Ведь харя недалеко от дороги была, так?
– Недалеко, – согласился Данилка. – И тропа к ней вела широкая.
– Значит, вы широкой тропой к харе подъехали, потом на поляну заглянули, а потом с телом другой тропой на дорогу выбрались?
– Так все и было.
– И та, вторая тропа, тоже, видать, не узкая была? Не такая, по какой только грибники или ягодницы пробираются?
Дотошен был Семейка до такой степени, что Данилке захотелось обласкать его словесно. И так скверно, тропа словно в прятки играет, а тут еще изволь на вопросы отвечать!
И особенно надулся парень, когда не он, по той тропе ездивший, а именно Семейка ее отыскал.