— Я могу понимать вашу последнюю фразу, как похвалу? — усмехнулся Ван Хельсинг.
— Скорее как тонкий комплимент… До вечера, профессор.
— До вече… эй, постойте — как насчет слепка зубов?
— У вас есть все шансы!
4
Сутулая фигура, приволакивая одну ногу и хрипло дыша, надвигалась на него. Бежать было некуда. Он видел подгнившие уже глаза твари, слышал, как хлюпали разлагавшиеся легкие, чувствовал запах мертвечины. Крик ужаса застревал у него в горле, превращаясь в тихое подвывание. Вот еще два шага, еще два шага — и его схватят… Он пискнул, увидев копошившихся в волосах твари червей…
— А ну-ка, парень, посторонись, — мягко посоветовал хриплый голос совсем рядом, — а то еще заляпает…
Вжавшись в стену, он со смесью ужаса и непонимания уставился на совершенно обычного человека в плаще и шляпе, что-то явно сжимавшего рукой под полой одежды. Полусгнившая тварь сделала еще шаг вперед, слепо царапая рукой воздух…
Он увидел по молниеносному движению человека, как из-под плаща вынырнула рука, из которой выскочило что-то блестящее. Несколько четких, но слишком быстрых для понимания движений — и парень, втянув в себя воздух, вытаращился на то, как тварь нехотя, словно не осознавая происходящего, по кускам обваливается на асфальт.
— Ты как? — обыденным тоном поинтересовался человек в шляпе.
— В… вы мне? — выдавил парень, громко стуча зубами после пережитого.
— Нет, ему! — съязвил человек, кивнув на кучу у своих ног, которая совсем недавно ходила и очень плохо себя вела.
— А… это… кто?..
— «Обитель зла» смотрел?
— Ну-у…
— Вот и вали отсюда, пока я добрый, — огрызнулся спаситель.
Парень не заставил себя уговаривать.
Человек, брезгливо обойдя окончательно умершую кучу, огляделся. От тени, сливавшейся со стеной дома, отделилась гибкая фигура женщины, деловито осведомившейся:
— Чем это вы его так, профессор?
Человек продемонстрировал большое, почти в фут длиной, и явно тяжелое распятие из темного металла.
— По голове били? — хохотнула женщина.
Профессор со снисходительной улыбкой повернул крестовину распятия. Из верхушки креста выскочило длинное блестящее лезвие.
— Кто-то говорил, что мои методы устарели?..
— Мило, — оценила Нитокрис, подходя ближе и касаясь лезвия. Тонкие пальцы царицы ламий медленно скользили по режущей кромке, оставляя на ней бисеринки крови. — Серебро? По спецзаказу делалось?
— Фамильная реликвия, — отозвался Ван Хельсинг. Льдистые глаза человека внимательно наблюдали за тем, как плавно приближаются к кончику клинка пальцы вампирши.
— Я отстала от жизни, — прокомментировала она, не отрывая взгляда от серебряного лезвия, по которому стекала кровавая роса.