Одобрение семьи было для девочки чем-то совершенно новым. Оно давало ей возможность почувствовать собственную значимость, и, несмотря на все то, что она говорила себе год за годом, Сита хотела, чтобы так было и дальше. Именно поэтому она волновалась из-за того, что королевский двор хранил молчание.
Сита всегда завидовала Мэри: возможности поступать, как хочется; любви, с которой относились к ней родители; тому, что Мэри была центром их мироздания. Однако теперь у нее самой будет все это и даже больше.
Сита представляла себе бесчисленные роскошные комнаты дворца, внутренний дворик с бассейном и пальмами, в который ей удалось заглянуть. Сколько еще бассейнов и двориков было в этом огромном здании? Сита была намерена это выяснить.
А теперь ее ожидала гепардовая охота! Взяв приглашение из рук матери, девочка провела пальцами по золотым рельефным буквам, представляя себе грациозных зверей. «Все наконец налаживается, – подумала Сита. – Теперь у меня появилось то, ради чего стоит жить. Наконец-то я заживу по-настоящему».
Мэри
Смелость. 1936 год
У Мэри и доктора вошло в привычку встречаться на палубе.
Каждый раз, видя его, девушка ощущала тревожное возбуждение и желание нарушить правила.
«Я не делаю ничего дурного, – говорила она голосу в своей голове, предупреждавшему ее о том, что она должна быть осторожнее. – Мы просто беседуем».
«Беседуешь с мужчиной – индийским мужчиной – в отсутствие дуэньи», – распекала ее совесть, однако Мэри приказывала ей замолчать. Та новая Мэри, которую она открыла на борту корабля, приводила ее в восторг, хоть и слегка шокировала.
– Прошу, зовите меня Винаем, – сказал индус в день их знакомства, когда они шли на ужин.
Мэри рассмеялась.
– Поверить не могу, что проговорила с вами целый час, так и не спросив вашего имени. Возможно, нам следует начать сначала? Я – Мэри. Как поживаете, доктор Винай?
– Просто Винай. Благодарю.
Не считая перерывов на еду и того времени, когда Винай обходил своих пациентов, включая Фрэнсис, они с Мэри были вместе целый день.
Разговаривать с ним было легко, и эти беседы открывали девушке глаза на ту сторону ее натуры, о которой она не знала и которая, как она решила, ей нравилась.
– Почему вы плывете в Индию? – спросил Винай, встретившись с Мэри во второй раз.
– Я росла там и переехала в Англию, когда мои родители… – Девушка сглотнула вставший у нее в горле комок. Она не привыкла говорить о своих родителях и гнала прочь воспоминания о них и о своем детстве. Кашлянув, Мэри снова заговорила: – …когда они умерли.
– Простите, пожалуйста.