– Зулейка?
Но по запаху тлена он узнал ответ еще прежде, чем она заговорила, открыв при этом лицо.
– Нет. Проститутка подобна жемчужине. И та, и другая вводят в заблуждение во тьме. Пойдешь со мной?
Вейн соразмерил шаг с вихляющей походкой Фатимы.
– Можно до тебя дотронуться?
– Нет. Я разваливаюсь на части.
– Это проказа?
– Нет. Если бы…
– Я думал, ты уехала из Каира. Я ездил за границу тебя искать.
– Нет. Я никогда не смогу покинуть Каир.
– Что ты здесь делаешь? Общаешься с сестрой?
– Нет. После нашего побега мы расстались.
– Но о тебе заботятся Корню и его собратья. Это твои друзья?
– Нет. Поначалу я так думала, но мы лишь временные союзники. Я совершаю свои убийства, а они укрывают меня от преследования.
– Ты убиваешь кого попало?
– Нет. Ты меня удивляешь, Майкл. Я-то думала, ты или твой учитель уже усматриваете связь. И эмиры, и нищие, открыто или тайно – все они были клиентами моего отца.
– Ты имеешь в виду деда?
– Нет. Родителями моими были его мысли и ее тело.
– Ты не всегда изъяснялась так двусмысленно.
– Нет. Времена меняются. Увядает рассудок моей сестры, а с ним и мое тело.
– Так ты убьешь Кошачьего Отца?
– Нет. Для меня он чересчур силен. Я не осмеливаюсь к нему приближаться. Ты должен сделать это за меня. Если ты любил меня когда-нибудь, убей его. Убей и завладей Домом Сна. Убей его, пока со всеми вами не приключилась беда. Если ты любил меня когда-нибудь, сделай это. Спровадь старика в могилу.
Вейн чуть было не сказал, что все еще любит ее, но вспомнил слухи об убийствах, еженощно совершаемых в Каире, вспомнил передававшиеся из уст в уста отвратительные подробности. Скромная девушка, которую он некогда знал, превратилась в безжалостную вампиршу. Некоторое время они шли молча. Вейн думал о том, как крался в тот вечер за Отцом. Он не питал любви к учителю и не обманывал себя, полагая, будто учитель питает хоть малейшую любовь к нему, но мысль об убийстве Отца была ему противна. Тот был такой худой и жилистый, с высохшей шершавой кожей и почти торчащими наружу острыми костями. Он предпочел бы убить его во тьме, пока старик спит, но тот, казалось, никогда не спал. Вейн вообразил его распростертым на полу, немигающим взглядом открытых глаз уставившимся в потолок.
Они приближались к оживленной улице Байн-аль-Касрейн. Фатима обернулась и подняла руку, явно в знак прощания. Вейна охватило отчаяние.
– Пойдем со мной. Я найду место, где мы сможем пожить.
– Нет. Я же говорила, что разваливаюсь на части. Я быстро теряю силы и цвет лица.
– Мы еще встретимся?
– Нет. Разыщи мою сестру. Тебе бы стоило ее полюбить. Она испытывает вожделение к тебе и не отказывает никому из мужчин.