— Ваш ответ, монсеньор, ваш ответ! — кричал Лоу.
— Указ будет издан, — ответил регент.
Лоу не пытался более возражать. Поклонившись, он вышел из кабинета.
— Мы достигли цели, — шепнул Аржансон аббату Дюбуа. — Я отплатил ему за оскорбление, которое он нанёс мне.
— А я устранил страшного соперника, — ответил Дюбуа.
Последствия, предсказанные Лоу, оправдались после обнародования рокового указа. От этого громового удара строение, возведённое с таким трудом, рухнуло. Ужас охватил все классы общества. А когда первые минуты потрясения прошли, все начали выражать свой гнев в громких упрёках против Лоу, которого считали виновником указа. В некоторых частях города собирались толпы черни; и настроение их было таким буйным, что признано было необходимым вызвать войска для предупреждения мятежа. Парламент, всегда враждебно расположенный к Лоу, склонился на сторону общественного мнения, объявив указ несправедливым и неправильным. Знать также негодовала, а герцог Бурбон, который потерял половину своих огромных прибылей, пришёл в бешенство против регента и успокоился, только когда получил 4 миллиона.
Народное возбуждение росло: ненависть к Лоу стала столь всеобщей, что жизнь его находилась в опасности. На стенах расклеивались мятежные, зажигательные воззвания, среди которых находились, между прочим, следующие строки, угрожавшие Джону Лоу и регенту:
Jean Law a merité la corde,
Et le Regent le coutelas,
Et voilá d’oú vient la Concorde
De notre Regent avec Lass
[118].
Кроме того, домохозяевам рассылались такие предостережения: «Предупреждаем вас, что, если только дела не примут прежнего положения, в следующую субботу произойдёт вторая Варфоломеевская ночь[119]. Не выходите из дому если дорожите жизнью. Небо да спасёт вас от огня!»
Но даже в такое время парижане шутили над собственными бедствиями. Они распевали песенки на мотив «Повешенных»:
Lundi, j’achetai des actions,
Mardi, je gagnais des millions.
Marcredi j’ornai mon menage;
Jeudi, je pris un équipage;
Vendredi, je m’en fus au bal
Et Samedi a l’hôspital
[120].
Глава XXX. Мятеж против регента и Лоу
Через шесть дней после обнародования рокового указа, регент издал другой указ, восстановлявший ценность паёв и банковых билетов. Но было уже поздно. Доверие исчезло. Первый удар совершенно уничтожил кредит и зло стало непоправимым. Единственным следствием нового указа была предоставленная ловкачам возможность заставлять своих заимодавцев принимать в уплату потерявшие кредит билеты. Бедствие увеличилось ещё оттого, что банк приостановил платежи под предлогом, что некоторыми из служащих совершены большие злоупотребления, и необходимо проверить счета. Это было устроено с целью остановить отлив звонкой монеты. Тогда запрещение иметь золото в больших количествах было снято, но эта уступка была встречена насмешками, так как золото исчезло. Бедность народа стала невыносимой: казалось, тысячи людей, имевших бумажные деньги, потерявшие всякую ценность, погибнут с голоду. Рабочие массами получали расчёт. Фабрики и торговля остановились не только в Париже, но и в провинциях. Не были уплачены за большое время ни дивиденды, ни жалованье, ни пенсии. Словом, общество совершенно разорилось. Государственные финансы находились не в лучшем положении: казначейство опустело, и сам король не получал доходов.