— Руки вверх!
— Да, да, руки вверх, я безоружна, — поспешила заверить его я. — Доктора, прошу вас!
Он крикнул что-то своим товарищам, оставшимся на третьем этаже и, по-прежнему держа меня под прицелом, сделал последние несколько осторожных шагов к баррикаде, разделявшей нас.
— Доктор, — умоляюще повторила я, указывая на Генриха за моей спиной.
— Руки вверх! — тут же окрикнул меня русский, потеряв из поля зрения мою опущенную руку. Я сразу же вскинула её обратно наверх, а затем медленно и крайне осторожно начала тянуть её через перевёрнутый стол.
Русский наблюдал за мной в непонимании и явном сомнении, но всё же позволил мне сомкнуть пальцы на его рукаве и потянуть его ближе к себе, чтобы тот увидел наконец моего раненного мужа. Русский солдат был совсем ещё юн, возможно даже моложе меня, и держался так же настороже, как и я. Я выдавила из себя натянутую улыбку и потянула чуть сильнее.
— Пожалуйста, — повторила я, указывая головой в сторону лежащего на полу мужа. Солдат наконец-то его заметил. — Доктор.
— Руки вверх, — снова сказал он, но совсем уже с другой интонацией, похоже, просто напоминая, чтобы я держала руки там, где он мог их видеть, и не делала бы никаких резких движений. Я кивнула и снова подняла обе руки вверх, отступая в сторону.
Он снова крикнул что-то своим товарищам и, судя по редким выстрелам, по-прежнему доносящимся снизу, я пришла к заключению, что русские были заняты зачисткой нижних этажей. Мой русский тем временем закинул винтовку себе за спину, ловко перелез через баррикаду и вынул пистолет, на всякий случай проверяя периметр. Как только он удостоверился, что из живых на нашем этаже оставалось только нас двое, он склонился над Генрихом, но всё же отодвинул оставшееся оружие и боеприпасы подальше от меня и моего мужа.
Он приподнял китель, которым я укрыла Генриха, покачал головой от вида его раны, слегка кровоточащей даже сквозь бинты, и снова оглядел его китель.
— Генерал? — спросил он меня, указывая на нашивки.
Я немного растерялась сперва, судорожно пытаясь сообразить, что ответить. Я ведь не знала, было ли «генерал» в понятии русских чем-то плохим, и означало ли, что чем выше был ранг, тем больше причин было пристрелить владельца кителя на месте; или же «генерал» напротив было чем-то почётным, и означало, что взявшего такую важную птицу в плен подразумевало под собой возможные награды, а то и повышение по службе. Я сделала выбор в пользу второго, отчаянно надеясь, что угадала верно.
— Да, генерал, — едва шепнула я и невольно задержала дыхание.