Трус ли я?
Я хочу верить, что все еще смогу вернуть. Однажды.
Так горько и так необходимо надеяться.
Я докурил сигарету, взял за ручку небольшой чемодан на колесиках. Эх, надо, надо однажды попутешествовать без всего этого, налегке. Надо, еще успеется.
Поплутав в золотисто-черных дворах, я вышел к трамвайной остановке. Действительно было пусто, и я решил дойти до станции прямо по рельсам. Всего-то миля, не больше, за пятнадцать минут осилю.
Еще одна сигарета, и я пошел.
Она стояла там, на путях, освещенная с одной стороны тусклым фонарем, с другой — луной. Я узнал синюю ветровку и огромные белые кроссовки еще издалека.
Нос Кэрол казался еще более вздернутым, чем раньше, а волосы — еще более красными и растрепанными. Наверное, они успели отрасти за все это время, я не знаю.
Она вертела в пальцах розовый прозрачный кулон, который болтался на шнурке на тонкой шее. Услышав шаги, Кэрол подняла голову.
— Это Леви подарила, — пояснила она. — Она приедет к нам через пару месяцев в гости.
Во рту у меня пересохло. Я не мог оторваться от серьезного взгляда такого родного мне подростка. Мысли метались. Меня шокировало не столько наличие запасного плана и то, что нам было, куда бежать — и не имейся ни у одного из нас работы где бы то ни было, я бы смог устроиться, уж это не впервой. Скорее, такое ощущения стабильности и прикрытого тыла нужно было ей. Нет, я все не мог поверить, что она решилась бежать. Со мной.
Из сбивчивых, кружащихся размышлений меня вывел вопрос.
— Клайд, что же все-таки чайки кричат океану?
Я шагнул к ней.
— Я люблю тебя.
Хитрая, совсем детская улыбка и довольно зажмуренные глаза — лучшее свидетельство того, что все сделано правильно.
— Да знаю я.