— Так это же более чем очевидно. Ежели здраво помозговать, — стал тем временем и дальше, легко признавать правоту чародейки, принц. Что, по всей видимости, свидетельствовало о том, что в душе он уже нашёл оправдание своей податливости перед её напористой волей.
— А какими мотивами, ты Высочество, руководствовался при «мозговании»? — вкрадчиво поинтересовалась чародейка, смакуя свой триумф, словно хорошее, выдержанное вино.
— Самыми обычными. После смерти тело ведь ровным счётом ничего не чувствует. Верно? Верно. Так какая разница усопшему, что с ним произойдёт в дальнейшем? Да и что есть оно, по своей сути? Сосуд, из которого, вылили ценное содержимое. Пустой сосуд! Или иными словами оболочка, которая отныне уже здесь не нужна душе, улетевшей в новое странствие по Бесконечным Мирам. Но царю Марлину… Горе показалось бы, пожалуй, не столь катастрофическим, окажись останки его любимого сына не где-то в безвестной глуши, на краю света, а в царской усыпальнице, в гробнице, изготовленной мастерами-камнерезами, как у нас водится, заранее. Ну, то есть, с самого что ни на есть раннего детства, — с готовностью деловито отрапортовал принц.
— Вот и я исходила именно из этих обстоятельств, — лицемерно заверила его чародейка, ничуть не смущаясь явной очевидностью своих корыстных побуждений. По крайней мере, нас троих: меня, эльфа и дриаду, слышавших её рассуждения о том, что неплохо огрести хотя бы полцены за мертвого принца, коли уж в наличии нет живого, она не могла ввести в заблуждение.
— Премного тебе благодарен, госпожа, э-э, за заботу о моём отце, — с нотками внезапно прорезавшегося сомнения, произнёс принц. — Век её не забуду… — Затем, он повертел головой по сторонам, усеянным волчьими трупами, и одобрительно поцокав языком, постарался подвести черту под прошлым разговором, восхищённым замечанием: — А вы умеете сражаться, друзья мои! Превосходно умеете. Сразить такое количество злобных зверюг! Честное слово, я просто диву даюсь. Молодцы, ой молодцы!
— Да уж не в пример кое-кому, — насмешливо хмыкнув, не преминула уколоть его несносная чародейка.
— Ты теперь об этом, гм-м, недоразумении, будешь всю дорогу вспоминать? — сердито набычившись, пробурчал вторично уязвлённый гном.
— Само собой, разумеется, — рассмеялась вредина, — а когда за тобой прибудут члены твоей свиты ко мне домой на Штормовой остров, то ещё и им рассажу. А что, пусть знают, какой замечательный храбрец их будущий повелитель.
— Эй, подруга, прекращай третировать принца, — внезапно жёстким тоном потребовала дриада, — а то у меня кончаются остатки терпения.