Тот самый парень (Додд) - страница 76
И никто меня не предупредил.
Никаких угрожающих облаков, ни дождя, ни града, ни обломков.
А я психующая скрюченная корова, которая бьет ногами перед пикапом Джо. Словно меня подняли над землей и вышвырнули из воронки. Я приземлилась здесь, качая головой и гадая: «Что, черт возьми, только что произошло?»
Прямо в точку. Я – обломки.
Я оглядываюсь в поисках мистера Мака. F-5 засосал и его?
Нет. Вероятно, он пошел за миссис Мак и Филиппом. Филипп.
Вот черт.
Я такая идиотка.
Филипп сильно сердился на меня.
И хотя некоторое из сказанного им меня взбесило, обычно Филипп всегда умеет найти выход из ситуации, и, как бы ни было неприятно это признавать, но обычно он оказывается прав. Вот почему я иногда злюсь на него. Ненавижу заблуждаться.
Мы с Филиппом никогда не ссоримся. То есть да, я иногда сержусь на него, но мы никогда не ругаемся. А вот это было похоже на ссору. И я сказала ему по-настоящему жестокие вещи. Сказала, что больше не хочу быть его другом.
Почему я вообще это произнесла? Я говорила не всерьез.
Мне нужно сказать ему, что мне жаль.
Но что, если он не простит меня? Что, если теперь он испытывает по отношению ко мне отвращение?
Филипп со мной и словом не обмолвился в полицейской машине.
Скорее всего, он ненавидит меня.
Несмотря на ссору, он мой лучший друг и я не знаю, что буду делать без него.
Особенно теперь.
Я шепчу еще одну молитву:
«Пожалуйста, пусть он не ненавидит меня. Пожалуйста, пусть он не ненавидит меня. Пожалуйста, пусть он не ненавидит меня…»
Гудит лифт. Я поднимаюсь со стула и смотрю, как открываются двери. Из кабины выходит Филипп с родителями. Я всматриваюсь в лицо своего друга, но не могу понять, о чем он думает. И все же я замечаю, что его глаза не кажутся такими сердитыми, так что, возможно, надежда есть.
Филипп ничего не говорит.
Он подбегает ко мне, обнимает одной рукой и притягивает ближе.
Я закрываю глаза и шепчу ему в ухо:
– Мне жаль, Филипп. Пожалуйста, прости меня. Все, что я говорила, – неправда! Пожалуйста, прости меня, умоляю, прости…
– Принцесса, – шепчет он в ответ, – ты же знаешь, что я никогда не могу злиться на тебя долго.
И тогда начинают литься слезы.
Стоя в объятиях Филиппа, я чувствую, что весь этот кошмар становится очень настоящим.
«Ничто не становится настоящим, пока я не расскажу Филиппу, думаю я, – так почему сейчас должно быть по-другому?»
– Она мертва, Филипп, – я всхлипываю, уткнувшись ему в плечо. – Думаю, он тоже мог скончаться.
Мистер Мак медленно произносит:
– Что?..