Мягкие губы лошади немедленно схватили его. Мальчик подождал, пока лошадь съест хлеб, потом надел хомут. Делал он все неторопливо и уверенно. На Лешку он взглянул мельком, без всякого интереса и больше не оглядывался.
— Ты кто, детдомовский? — спросил Лешка.
— Який же еще? Известно, детдомовский, — помолчав, ответил мальчик и начал затягивать супонь.
Достать коленкой до деревянных клешней хомута он не мог и упирался ступней, что есть мочи задрав ногу.
— Как тут жизнь? — опять спросил Лешка.
Паренек затянул супонь, подвязал вожжи и только тогда ответил:
— Жизнь как жизнь. Обыкновенная. Ты что, новенький?
— Новенький.
— Ага, — неопределенно отозвался паренек и тронул вожжи.
Лешка пошел дальше. За конюшней и домом стоял недостроенный сарай из шлакоблоков, а за ним пустырь зарастал лопухами, крапивой и лебедой. Должно быть, раньше пустырь был двором: возле забора высилась груда разваленной кирпичной кладки, рядом заросла травой бомбовая воронка. Возвращаясь во двор, Лешка увидел возле конюшни не замеченную раньше собачью будку. Скрываясь от солнца, в ней лежал большой желтый пес. Он скосил глаза на проходившего мимо Лешку и лениво закрыл их.
Во дворе бегали и шумели вернувшиеся откуда-то малыши. Из кухни вышла девочка постарше с красной повязкой на руке и застучала костылем о кусок рельса. Малыши крича побежали к столовой. Девочка с повязкой стала в дверях. Малыши, проходя мимо, показывали свои ладошки и заглядывали ей в лицо: пропустит или прогонит? Троих она прогнала; они побежали к умывальникам, стоявшим тут же, во дворе, поплескали на руки водой и прибежали обратно.
Лешка подошел к двери.
— Новенький? — строго поджимая губы, спросила девочка. — Горбачев? Покажи руки.
Лешка показал.
— А это что — траур по китайской императрице? — явно повторяя чужие слова, ехидно спросила девочка и показала на черные каемки под Лешкиными ногтями. — Как не стыдно! Хотя ты и не очень большой, — свысока сказала девочка, — но старше этих малышей, а у них руки чище. На первый раз прощаю, но больше не пущу, имей в виду.
Лешка обозлился и хотел совсем не идти в столовую, но, когда все ушли со двора, вычистил щепкой ногти и все-таки пошел — он проголодался. В столовой хозяйничали еще две старшие девочки. Они никому не делали замечаний, а просто разносили тарелки. Но Лешка слышал, как девочка с повязкой сказала им, что вон сидит новенький, фамилия его Горбачев, и что она уже сделала ему предупреждение, потому что он неряха. Лешка понял, что самым ненавистным для него человеком после дяди Троши будет эта курносая девчонка, которая корчит из себя неизвестно что.