В конце концов Агасферу удалось поймать за рукав Зволянского и буквально поставить перед ним ультиматум: либо ему дают возможность в спокойной обстановке продиктовать то, что еще осталось в голове после множества происшествий в Варшаве и случившегося потом, либо он не ручается за свою память. Архипов, которому надоело присутствие в его доме десятков бесцеремонных людей, тоже начал громко стонать и требовать тишины и покоя.
Зволянский и Куропаткин приняли меры, и вскоре дом все-таки опустел.
Агасфер, уединившись с двумя военными стенографистами в библиотеке, попытался сосредоточиться, как это обычно бывало, но с ужасом осознал, что не может вспомнить и половины того, что ему удалось прочесть в секретном досье. Оставив обескураженных офицеров, он бросился в свою комнату и, едва не плача, зарылся лицом в подушки.
Лишь позднее он нашел в себе силы прийти к полковнику Архипову и признаться в беспамятстве. Зволянский и Куропаткин, слышавшие это «покаяние», утешили Агасфера, говоря, что иногда для включения механизма памяти, дающего сбой, следует на некоторое время оставить его в покое.
Стенографистов на всякий случай оставили в одной из гостевых комнат с ночевкой, а общество, вопреки «библиотечной» традиции, сосредоточилось для обмена мнений в спальне полковника, куда он был помещен благодаря настоятельному требованию полицейского доктора. Рана, кстати, как и предсказывал Лавров, оказалась сквозной и относительно легкой.
На доктора, мешавшего своим присутствием откровенным разговорам, постепенно начали коситься с плохо скрываемым раздражением и совсем уже собрались было выпроводить его до утра. Однако старичок оказался настоящим профессионалом.
— Я понимаю, господа, что мои уши тут лишние, и сейчас покину вас — однако у меня есть вопрос вот к этому молодому человеку, — и он кивнул на Агасфера. — Мне показалось, что он садится, встает и поворачивается с еле прикрытой гримасой боли. Так вот, молодой человек, признавайтесь: вы тоже получили ранение или серьезный ушиб правого бока?
Агасфер попробовал сделать удивленное лицо, но в конце концов вынужден был признаться, что с неделю назад получил «легкую царапину». Он был тотчас же отправлен в свою комнату, где, по настоянию доктора, разделся.
— Действительно, касательное пулевое ранение в область пятого ребра, — пожевал бородку доктор. — И, судя по остаткам пластыря на ране, первичную помощь вы получили. Но перевязкой пренебрегли, и, к тому же, намочили рану! Извольте ложиться и терпеть!
Терпеть пришлось основательно: доктор вскрыл загноившуюся от «купания» в Дунае рану, почистил ее и наложил повязку с необыкновенно свирепой мазью. Процедура закончилась двумя инъекциями, снимающими воспаление. Прописав Агасферу постельный режим, доктор, наконец, удалился.