- Читай, сударь! – сказал он мне, подавая письмо.
Письмо, составленное на латыни, было копией рапорта папского нунция. В нем говорилось про обставленное условиями согласие Зигмунта на выбор королевича Владислава в русские цари; окончательное подтверждение должен был сделать польский Сейм. ("Без согласия всех сословий мы не желали с ними ничего навечно заключать" – зарезервировал монарх).
Во вступительном соглашении Sigismundus Vasa обязался сохранить православную церковь в Великой Руси, хотя в Москве вскоре должен быть возведен каменный католический костёл. Соглашался он и на то, чтобы поляки и литвины не занимали должностей в органах власти московского государства, ну а имения царь Владислав Зигмонтович мог бы предоставлять своим слугам после того, как на это дадут свое согласие бояре.
- Ну, и что сударь об этом думает? – горделиво усмехнулся авн Михал. – Разве я такого не предусматривал?
С этим я согласился, думая про себя, что ведь содержание письма могло стать ему известным и несколькими днями ранее. Впрочем, пан Пекарский меня совсем и не слушал, кружа по комнате, словно выглядывающий добычу ястреб; безустанно болтал, все сильнее и сильнее возбуждаясь собственными словами. Лицо его начало наливаться кровью, я даже начал опасаться, чтобы с нирм не случился апоплексический удар.
- Как тебе известно, пан Деросси, нет у меня ни жены, ни детей, - вел он свое. – Единственная любовь, что горит во мне – это любовь к моей отчизне, к моей Речи Посполитой, ради которой постановил я жить, а если Господь того пожелает, то и умереть. Разве имеется страна более удивительная, а народ более гордый, чем наша шляхта?
На всякий случай я не стал спорить.
Пан Пекарский подошел к глобусу и начал вычерчивать на нем пальцем завитушки.
- Разве может равняться с нами маленькая Франция, расчлененная Италия или островная Англия? А где можно найти больше вольностей и свобод? Где любой обыватель не может быть посажен в тюрьму без судебного приговора, а шляхтич – то ли малый, то ли знаменитый – способен короля себе выбирать, и даже самому таким королем стать? Покажи мне другую страну, где католическая вера, повсюду реформой заминированная, способна расцветать, позволяя даже людям других вероисповеданий жить в здоровье, не угрожая им кострами, хотя и не помешало бы их несколько… А если бы, - тут он сильно хлопнул рукой по поверхности глобуса, - если бы юному Владиславу удалось бы власть над Москвой удержать, а потом единой унией короны объединить и своему наследнику передать, да кто бы перед нами устоял? За Москвой уже только на тысячи миль глуши, лесов со зверьем, сокровищ, в земле скрытых. Добыть Кремль - это все равно что найти ключ к безграничным пространствам вплоть до Китая и великого океана. Кто разумно этим владением распорядится, станет повелителем этого мира, большим, чем македонский Александр, большим, чем Цезарь…