- Я не могу ли поесть и я?
- Бери и ешь, - ответил на это Учитель.
Похоже, он был страшно голоден, потому что умял целое кольцо колбасы, и уже потянулся за вином, но я ему приказал удовлетвориться водой.
- На выпивку у тебя еще придет время.
Глядя на него, я замечал странное соединение детства (Сильвио могло быть лет десять-одиннадцать) и взрослости, которую чрезвычайно быстро обретают городские перекупщики или ученики у воров, которые познают различные вкусы жизни не столько преждевременно, сколько упрощенно.
- А с ними что? – В какой-то момент малец перестал есть и указал на долину. – Гнаться за нами не станут?
- Не думаю, - ответил я на это. – Им кажется, будто бы нас поразила зараза.
- Но не поразила?
- Ты же сам видишь.
Дальнейшая дорога, с Сильвио, идущим рядом со мной, пошла у нас намного веселее, за озером тропа повела прямо к облакам, среди круч, мимо ледникового озера, но к вечеру мы достигли перевала и наконец-то начали спускаться в долину.
На ночлег забрались в вонючий, зато уютный пастушеский шалаш, называемый "кабана". Ну а на рассвете совсем спустились в долину, где нас ожидала подвода – удобный экипаж, а в ней Гог и Магог. Слава Всевышнему! Теперь мы могли направиться к людным германским городам, где нас никто ни о чем не расспрашивал, с чем это и по какому делу мы сюда прибыли.
Но даже и тогда я не узнал, что является целью путешествия, и не могу сказать, будто бы был уверен, что и il dottore знал это, поскольку, казалось, он больше гонялся за миражами, чем предпринимал какие-то конкретные действия. Спустившись с гор, через неделю пути мы добрались до лежащего на берегу Рейна Базеля, откуда, особо не спеша, направились в сторону Парижа, по дороге оставляя в одном небольшом монастыре Сильвио (тому очень этого не хотелось) и, считая, будто все опасности оставили за собой. По крайней мере, так считал я, обманчиво считая, будто бы создания, такие как Гиацинтус, Кларетта и ее братец к нам уже не возвратятся, разве что в качестве персонажей кошмарного сна, не столько страшные, сколько гротескные, будто куклы из бродячего театра марионеток. В древнюю Лютецию мы прибыли, не останавливаясь нигде слишком надолго, как будто бы замки и города со славным Дижоном во главе, не представляли собой объекта, достойного нашего интереса.
Хотя, когда я уже очутился на берегах Сены и увидел парижскую Нотр-Дам, через какое-то время – Лувр и понурую Бастилию, мне подумалось, что, возможно, и правда не было смысла останавливаться по дороге.
ЧАСТЬ II
Labiryrynthos
Ту пару лет, что прошла для меня в Париже, я могу вспоминать как один быстрый, цветной сон. Люди говорят, будто бы время около двадцати лет для мужчины это прекраснейший период жизни, и наверняка они правы. Дни тогда бывают длинными, а ночи короткими, буквально незаметными. Тем более, если ты еще красив и богат. Ни в отношении одного, ни другого, я не мог иметь к Провидению претензий.