Он протянул тонкую, словно плеть руку к Торкелу. Тот дернулся, но Вождь остановил его.
— Не сопротивляйся!
Рука приблизилась к груди Торкела, чуть помедлила… раненый прикрыл глаза… и легла на левую грудную броневую пластину, под которой билось сердце.
Шатер исчез…
Не было никогда никакого шатра…
Что такое шатер?…
Зачем он нужен, когда над тобой Небо ласковое и бездонное, зовущее… и еще что-то.
Когда он очнулся, Лекарь испуганно таращился на него из угла, Вождь, скрестив на груди руки, мрачно глядел в стену, а раненый… нет, уже мертвый лежал, запрокинув голову и на лице его было счастливое выражение умиротворенности. Глаза у Торкела были мокрые, и он недоуменно протер их и тут ощутил в руке нечто.
Какой-то амулет, светлая металлическая пластина с прорезями и неровным, словно обломанным краем, но он не помнил, откуда она взялась. Еще на амулете был кожаный шнурок, как будто его носили на груди.
— Вот значит как!.. — процедил Вождь. — Уж и не знаю, Торк — боец, что тебе сказать… повезло тебе или наоборот!
— Что это? — хрипло сказал Торкел. — Кто?!..
— Сахалары таскали его с собой несколько лет… так сказали пленные. Пытали и все хотели снять с него этот амулет… лично сам У Керр. А он отдал его тебе, как только увидел.
— С нами он говорить не захотел, добавил он. — Ты узнаешь его? Может он из ваших? Это бы все объяснило.
Торкел еще раз посмотрел на покойного и покачал головой.
— Странно… странно все это, — пожевал губами Вождь.
Торкел выпрямился и протянул амулет Вождю.
— Возьмите его — он ваш по праву.
Но Вождь резко отдернул руку и посмотрел сквозь Торкела.
— Я уже пробовал взять его — эта вещь предназначена не мне.
* * *
Расспросить пленных тоже не удалось — Вайст в сердцах отвел душу. Да и чего было отпускать их, если завтра же они вооружатся вновь и пойдут мстить.
Торкел повесил амулет на шнурок под броню и все прислушивался к ощущениям, тем более что сам Вождь попросил его об этом, но ничего странного не ощущал. То наваждение, что посетило его в момент встречи с пленным, не повторялось… железка как железка. Но то, что было в нем что-то сверхъестественное, это, несомненно, потому что все были свидетелем того, как Зэдэра попробовал взять амулет в руки, но, едва прикоснувшись, согнулся пополам и заорал дурным голосом. Потом рухнул и когда очнулся, не мог ни говорить, ни двигаться, и провалялся трое суток в обозной телеге.
С тех пор с Торкелом стали говорить с большим почтением, но одновременно начали сторониться, все, кроме самых близких. Нельзя было сказать, что это пришлось по нраву Торкелу, и он совсем уж решил припрятать куда-нибудь злосчастный амулет, но едва снял его с шеи, ощутил себя так плохо, что уже после второй попытки отказался от этой идеи.