Меж тем головы сахаларов занимали мысли в равной степени могущие привести их к возвеличиванию в родном племени и в равной степени к весьма почетному, но абсолютно для них бесполезному оплакиванию их, если они выберут решение неверное в данном конкретном случае.
Даже если потом докажут их невиновность — им то что до этого — их уже не будет! Вот сейчас эти двое наверху сметут с коней наездников, а потом!..
Словно рой мальков рыбешки в прибрежных водах мельтешили мысли в голове предводителя сахаларов.
Гаурт поежился.
«Интересно были ли эти трое при Русстриме, а если были, запомнили ли они, кто руководил сахаларами? Тогда именно Гаурт возглавлял отряд, и голова одного из Хранителей долго сохла привязанная к крупу его коня».
Голова давно ссохлась и все почести положенные ее обладателю, уже стерлись в памяти. Теперь храброму Гаурту нужно было думать о своей собственной такой дорогой ему голове. Ведь судя по донесениям разведчиков, Рыцари и сами собирали в качестве трофеев головы противников… и набивали им рты камнями, чтобы они молчали и на том свете.
«Нет, надо не перечить и довольствоваться тем, что предложит рыцарь. Сила на его стороне, хотя у Гаурта непререкаемый приказ догнать и убить мальчишку».
Он вспомнил лик пославшего его и понял, что даже находясь поодаль не может глядеть в глаза его мысленному образу.
«Какая нелегкая заставила его спешиться, и… добили бы его стрелами сразу, и все!»- он неслышно зарычал на самого себя, но верный конь услышал его и дернулся на месте, недоумевая, почему хозяин не бросает его в атаку.
В общем-то, ход размышлений Гаурта был верен и те же самые мысли уже промелькнули уже в голове орденцев, но было то, чего не знал сахалар.
Устав Ордена не мог быть нарушен!
Приказ не мог быть изменен!
И если бы один из рыцарей отступил хоть от одного из положений, то об этом не стали бы молчать остальные.
Командир рыцарей не имел права начать схватку без особых на то оснований.
Но он и не хотел оставлять мальчишку на растерзание.
К тому же он просто не любил сахаларов…особенно после Русстрима.
— Ты можешь вызвать убийцу своего брата на поединок, один на один в присутствии незаинтересованной стороны — то есть меня, — словно вынося приговор, печатал слова воин Цитадели. — Пусть то, кто из вас прав, рассудит меч. Я, несмотря на занятость, так уж и быть, стану судьей, ибо представляю здесь, на территориях и границах Ордена, интересы Цитадели и должен следить за установлением мира, порядка и справедливости во всех этих пространствах.
— Черный Рыцарь говорит о мире и справедливости!? — криво ухмыльнулся один из сахаларов и сплюнул на камни, выразив, таким образом, свое отношение к словам воина.