– Да не боись! – засмеялась Нина. – И тогда бы уже нашелся косой десяток желающих поиметь бесплатную рабыню! А чем плохо-то? Можно наорать, когда вздумается – душу свою облегчить, можно денег не платить, можно себя потешить, унижая униженного… Бесплатный ты подарок, Ксюша Белкина, вот ты кто… Самой-то не противно?
– А ты знаешь, Нин, наверное, уже противно…
– Как это – уже? Почему – уже?
– А потому, что я раньше никогда ни о чем таком не задумывалась! Бежала и бежала по кругу, как белка в колесе, и думала искренне, что все это правильно, что так и должно быть… А вчера похоронила одного человека – и сдвинулось во мне что-то… Правда, сдвинулось! Мне и самой от этого плохо… Легче же по кругу-то бежать! И сомнения не мучают!
– Не знаю, легче ли… Я б, наверное, с ума сошла…
– А я, Нин, спасаюсь по-своему…
– Как?
Ксюша заговорщицки глянула на бухгалтершу, улыбнулась лукаво:
– Я стихи читаю! Как только станет тошно, я тут же начинаю читать про себя Пушкина, Блока, Есенина, Ахматову…
– Да?
Нина глубоко задумалась, глядя отрешенно в Ксюшины влажные серые глаза, потом, усмехнувшись, спросила:
– А ты знаешь, кто еще таким образом спасался-то? Не знаешь?
– Нет… А кто?
– Интеллигентки в сталинских лагерях! Тоже про себя стихи читали, чтоб с ума не сойти! Их унижали до крайности – а они стихи читали! Только они-то себя на эту каторгу добровольно не посылали, вот в чем разница…
– Да, я теперь начинаю это понимать, Нин… Только что с этим делать – не знаю! Сил во мне нет – только страх один!
– Ну так и борись с ним!
– Это сказать легко… Нет, не получится у меня…
– Да ты не пыталась даже, а уже выводы делаешь! С малого начнешь – потом само пойдет! Вот иди сейчас и спроси у Дарьи – почему у тебя зарплата самая маленькая? Просто спроси – и все!
– Ой, что ты…
– Да ничего я! Ты что, хуже всех работаешь? Нет! Может, ты пьяница, дебоширка и прогульщица? Тоже нет! Тогда почему? Потому что ты – Ксюша Белкина? Имя нарицательное?
Ксюша ничего не ответила, сидела, низко опустив голову, рассматривала внимательно носки старых Олькиных ботинок. Потом совсем тихо заговорила, растягивая слова:
– Да, Нин, ты права… Имя нарицательное… А один знакомый объяснил мне недавно, что такая вот маленькая Ксюша Белкина сидит практически в каждой женщине…
– Ну, знаешь! – возмущенно произнесла Нина. – Насчет каждой – это я бы очень поспорила! – И, подумав минуту, тихо добавила: – Хотя, в общем, не так уж он и не прав, этот твой знакомый… Может, не в каждой, конечно, но во всякой второй – это уж точно… Но все равно – поспорила бы…