Гай без пиджака вышел за ней.
— Успокойтесь, — говорил он. — Антиквариата у вас хватит года на два. Дайте хороший отдых себе и своей машине.
— Вы, между прочим, никогда ничего не покупаете, — обиженным голосом сказала Эдна.
— Обязательно куплю. Я видел в витрине прелестное зеркало.
— Оно немного отколото.
— Ну тогда банку для солений.
— Прекрасная вещь, — захихикала Эдна. Она кивнула Ларсону, вышла на улицу и стала на цыпочках пробираться по слякоти вдоль самшитовой изгороди.
Гай смотрел ей вслед и закатывал рукава рубашки на загорелых руках, одновременно разминая пальцы. «Уж слишком усердна», — подумал он и, повернувшись, спросил:
— Как дела, Ларсон?
— Прекрасно, — Ларсон смущенно кашлянул. — Прекрасно.
— Ты что-то покашливаешь.
— Гай… дело в том, что сегодня я пришел не как пациент.
— Ты имеешь в виду, что сегодня я — твой пациент.
— Нет, я… послушай, Гай… желательно заехать ко мне на пару минут. Есть разговор.
— А здесь нельзя?
— Пожалуй, там будет удобнее. — Ларсону было явно не по себе. Он мял в руках свою шляпу и неуклюже топтался на месте. — Может, ты уже знаешь… Если нет, тогда… тогда я должен сказать, что ничего подобного мне до сих пор не приходилось слышать.
— Я знаю о чем речь, — сказал Гай.
— Извини, Гай, но ты не знаешь. Боже, ты и представить себе не можешь.
— Я сейчас, Ларсон. — Гай зашел в кабинет и быстро вернулся, на ходу надевая пиджак и пальто.
— Фрэн Уолкер, — сказал Ларсон, глядя в окно.
— Я так и думал.
— По-моему, она истеричка.
— Нет, она не истеричка, — Гай тронул Ларсона за рукав. — Все дело здесь в чувстве долга — так это, кажется, называется, Ларсон.
Ларсон последовал за ним к выходу. Он был бы рад услышать от Гая какие-то вопросы, объяснения или аргументы. Но тот молчал и казался спокойным и уверенным в себе.
Они спустились с холма. «Дворники» медленно стирали с ветрового стекла серую кашицу. Мокрые комья снега летели из-под колес. Ларсон наблюдал за Гаем в зеркало и пытался обнаружить на его лице хоть какие-то эмоции.
— Все готовятся к Рождеству, — прервал он молчание.
— Да. — Гай посмотрел в окна на Санта Клауса, едущего в оленьей упряжке по Главной улице, на гирлянды из синих и красных лампочек вдоль фасадов магазинов, днем они выглядели уродливо — черные шнуры были заметнее самих лампочек. Все витрины были украшены к Рождеству, а на тротуаре перед супермаркетом стоял длинный ряд туго спеленатых елок, зеленеющих на фоне импровизированных ларьков.
— Наверно, в этот раз Рождество будет со снегом, — вновь заговорил Ларсон.
— Может быть.
— Ради бога, Гай! Ради бога!