— Помнишь рассказ Дороти Паркер о юной паре в первую брачную ночь?
— Да.
— Это мы.
— Это мы, — как эхо откликнулся он.
— Ты не хочешь надеть пижаму?
— Моя сумка осталась в машине. — Он направился к двери. Она окликнула его: «Не задерживайся», — и он ответил: «Я сейчас». Он взял с заднего сиденья сумку и глубоко вдохнул через нос холодный колючий воздух. Сердце было готово выскочить у него из груди. Он сказал себе: «Мы поженились. Она — моя жена. Мар — моя жена… моя жена», но все никак не мог поверить этому. Он вернулся в коттедж и увидел, что Мар по-прежнему сидит в дальнем углу комнаты в своем девственно белом пеньюаре.
Встретившись с ее любящими глазами, он сказал: «Ну вот» и добавил: «Я пойду переоденусь». Войдя в спальню, надел новую голубую пижаму и заметил на постели свежие простыни и две подушки. Рядом стояли два ночных столика с пепельницами. Он зашел в ванную и, почистив зубы, повесил свою щетку на крючок рядом со щеткой Мар, и, только увидев эти две щетки, поверил, наконец, что они с Мар — муж и жена.
В гостиной они еще долго сидели на расстоянии, не касаясь друг друга, потягивая виски, перебрасываясь словами. Когда пробило двенадцать, Мар сказала:
— Ну вот, ты уже, кажется, хочешь спать?
— Да, я ужасно сонный.
— Ты знаешь, это какое-то сумасшествие.
— Что?
— Так.
— И все-таки?
— После всего, что было, мне кажется, что эта ночь — наша первая ночь.
— У меня такое же чувство.
— Я рада. — Она поставила свой бокал, встала, вышла в спальню и закрыла за собой дверь.
Он допил виски, сполоснул в раковине бокалы, выключил свет и последовал за Мар. Она лежала под одеялом, закинув руки за голову и молча, с нежностью следила за ним своими темными глазами. Он лег рядом с ней и замер, и оставался так долго-долго, потом, приподнявшись на локте, заглянул в ее бездонные глаза и сказал:
— Вот мы и вместе, и я люблю тебя, — и провел трепетной рукой по чистому гладкому лбу, по белой щеке и нежному круглому подбородку, по обнаженной шее и плечам. Она засмеялась и спросила:
— Помнишь, я обещала тебе сюрприз? Раздень меня, милый. — И он увидел ее налившиеся белые груди, большие и круглые. — Ну, как тебе мой сюрприз? — улыбнулась она. — Видишь, как выросли у меня груди, и я ужасно горжусь ими, и это все из-за нашего малыша.
Он сказал, что они прекрасны. И поцеловал их по очереди. А когда поцеловал в губы, она сначала прильнула к нему, потом отстранилась немного и стала нежно ласкать его тело, осторожно и бесконечно долго признаваясь ему в любви. Наконец, она прошептала: «Ты знаешь, я непорочна». И было влажное тепло ее лона, и ненасытные губы, и стук сердца, и безумный экстаз, и миг блаженства, потом долгий упоительный отдых в объятиях друг друга и ее шепот: «Счастье, дорогой, какое счастье».