Он спустился в гостиную.
Полли сказала:
— Сегодня я получила письмо от Алисы.
— Да?
— Собирается приехать к нам в августе, недели на две. К сожалению, Роберт будет в это время занят. Она приедет с ребенком. Мы ведь так давно не виделись с дочерью, Паркер…
— Несколько лет, — подтвердил Паркер.
— С тех пор как она вышла замуж, — Полли протянула ему фотографию: — Вот, прислала. Малыш очень подрос.
Паркер мельком взглянул на фото. Алиса в открытом платье сидела на деревянной скамье рядом с упитанным мальчиком. Да, малыш, определенно, подрос. А Алиса раздалась, подумал он. Пышечка. Пробудет здесь две недели. Можно, конечно, купить новый фотоаппарат, размышлял он, но если и собственная дочь окажется не в состоянии понять его страсть к искусству…
Полли сказала:
— Ради бога, Паркер, ты вспотел, как поросенок. — Она взяла снимок из его дрожащей руки. — И весь дрожишь. Что с тобой? Что случилось, Паркер?
— Полли… — проскулил он. — О Полли, Полли… Помоги мне, Полли. Умоляю, помоги мне… Помоги мне, помоги мне. — Он упал на колени и зарылся лицом в ее необъятный подол. Полли гладила толстыми пальцами его блестящую лысину и шептала: — Паркер… Паркер, я никогда не видела твоих слез, я так долго ждала, Паркер… — Выли сирены, гудел медный колокол, звонил и звонил телефон, а Паркер упоенно рыдал, уткнувшись в колени своей жены, и думал, что Полли, собственно, не такая уж толстая и что Господь все видит, и гнев его будет страшен, и грешники получат свое, и замучит их нечистая совесть, и в следующее воскресенье миссис Маннинг устраивает ужин «а-ля-фуршет»: пюре из курицы, запеченное в тесте, зеленый горошек и фруктовый салат, и он, конечно, пойдет… пойдет… боже, на этот раз, наконец, пойдет…
Сэм сидел, не зажигая света, в мертвой тишине гостиной и едва ли отдавал себе отчет в том, что он делал в последнее время и что чувствовал. За темным окном полыхало зарево отдаленного пожара. Выли сирены. Тревожно гудели колокола. Звонил телефон, не один раз, но он так и не снял трубки.
Пронзительно закричал Питер: «Давайте помолимся, черт побери». И Сэм сказал раздраженно: «Заткнись, Питер, заткнись!»
Когда это началось? Вчера? Позавчера? Он потерял всякое представление о времени. Наверное, это началось в тот день, когда Гай Монфорд притащил в город беременную жену Лэрри. Ему деликатно сообщила об этом Руфь Кили. Сначала на него напал смех, а потом как-то само собой получилось, что он выпил раз и другой, пока не накачался до чертиков. Где это все случилось? Здесь, в его собственном доме? На фабрике? В гостинице «Линкольн»? У Пата? У него вдруг помутился разум, и пришло решение убить Гая Монфорда. Но он не смог его осуществить. Испугался. Ларсон ведь сразу узнает, чьих это рук дело, и его снова упекут в каталажку, где он будет день напролет торчать у зарешеченного окна и смотреть, как греются на солнышке старики, а под сенью деревьев играет в волейбол молодежь.