Она говорила и говорила, все быстрее и быстрее, слова лихорадочно наскакивали одно на другое, она пыталась объяснить, какие, почти материнские чувства она испытывает к Берту, как жалеет его. Она говорила такие вещи об их отношениях, о которых никогда никому не рассказывала раньше и о которых не должна была говорить и теперь.
— Уверен, что ты иногда скучаешь по своему городку.
Шуршали шины. Щелкали «дворники». А она думала, какой он хороший, сильный, красивый и как тонко он все понимает.
Вертолет поднялся над кромкой леса и завис над ними, как огромная стрекоза.
— Лэрри Макфай? — спросила она.
Гай кивнул, и они в молчании продолжали свой путь сквозь дождь.
Больница «Миллз мемориал» находилась рядом с библиотекой, у единственного светофора на развилке, где Главная улица отделялась от шоссе с щебеночным покрытием и тянулась восемь миль до Гианниса[4]. Название свое она получила по имени вдовы одного нью-йоркского миллионера, некоей миссис Сайрес Миллз, которая завещала большую часть состояния на перестройку своего огромного летнего дома под больницу, так необходимую городу. И хотя ее завещанием распорядились мудро, все же больница не удовлетворяла нужд города. Серое, громоздкое здание в викторианском стиле возвышалось над библиотекой, его мансарды выходили на все стороны, а над шиферной крышей торчали красные трубы. Портик нависал над извилистой, покрытой гравием аллеей, стены здания обвивал плющ, к ним устало льнули и кусты рододендронов, стараясь выжить в песчаной почве.
Это была больница на тридцать восемь коек с плохо укомплектованным штатом. Девять постоянных медсестер жили в переоборудованной конюшне. Лифты, правда, установили, но операционная и рентгеновский кабинет были расположены очень неудобно.
Ист-Нортон, однако, был благодарен и за такую больницу. Жители города вверили ее заботам старейшего и самого опытного врача — доктора Сола Келси, который, установив свои правила, вел дело твердо, хотя порой и экспромтом.
Б это дождливое раннее сентябрьское утро Сэм Макфай нервно кружил по зеленому линолеуму комнаты 2«Б», расположенной на третьем этаже больницы. Это была лучшая комната в здании (ванная, например, имелась еще только в одном помещении). К приезду Лэрри ее вычистили, покрасили, отполировали и заново отделали под умелым руководством медсестры Фрэн Уолкер. Большое окно выходило на залив.
Сэм оторвал лепесток от розы «американская красавица», которая стояла среди множества цветов в одной из шести ваз. Он прочитал надпись на крошечной белой открытке: «Выздоравливай, Лэрри! Выпускники 1938 года». Тут были открытки с пожеланием здоровья от индепендентской церкви, клуба «Ротари», служащих ресторана Пата, пожарных-добровольцев, преподавателей средней школы и персонала больницы. Сэм прочитал все открытки и повернулся к сыну.