ЭЛИДАР ХЕНУЭЙ (УТЕРЯННЫЙ ДНЕВНИК)
Расталкивая прохожих, я несся сквозь толпу, не разбирая дороги. «Куда угодно – лишь бы не оставаться в ордене, лишь бы не стать таким же, как они…» – думал я. То и дело я слышал ругань; кто-то сильно толкнул меня, я споткнулся и едва не упал, задев рукой прилавок. В разные стороны полетели корзины с иноземными фруктами, торговец в негодовании что-то закричал. Забыв о встрече с Шероном, я прокладывал себе путь через оживленную площадь, затем бежал по пустынным переулкам; слезы жидким огнем текли по щекам. Наконец крики позади меня стихли. Я осмотрелся – вокруг никого не было. Я замедлил шаг, пытаясь унять дрожь в теле; сердце бешено колотилось.
«Такое поведение недостойно паладина», – прозвучал в голове спокойный голос сэра Грегора.
– Я – не ты! – со злостью выкрикнул я. Мои слова эхом пронеслись по безлюдной улице, отражаясь от стен сгрудившихся домов. – Я не такой, как они!
Обессилев, я опустился на землю, лег и закрыл глаза, не обращая внимания на холод камней. Молча наблюдавшее за мной с высоты солнце поблекло и скрылось во тьме. Исчез мрачный город, исчезла земля, исчез и я…
– Одаренный… – услышал я шепот. Устрашающий и пронзительный, он наполнял уши, отравлял разум, просачивался в самое сердце. – Ты – Одаренный… – утверждал голос. – Я расскажу… Найди меня…
Я открыл глаза. Слова исчезли – немой ветер унес их. Я поднялся с земли. Приходя в себя, я отряхнул грязную одежду, проверил закрепленные на поясе ножны и бесцельно побрел по запутанным улочкам Мистхельма. Понемногу город стал напоминать лабиринт. Солнце стояло в центре небосклона, но его лучи почти не грели. Стены высоких домов бросали на дорогу прохладные тени. Вдруг до меня донеслись обрывки разговора.
– Смотри, еще и сопротивляется! – воскликнул чей-то голос.
– А ты пырни его промеж ребер, – отозвался другой, – у него сразу отпадет охота дергаться!
Я остановился и прислушался: шум доносился из-за угла.
– Сдурел, что ли?! – удивился первый. – А как же стража?
Послышался смех. Я подошел ближе.
– Заканчивай с ним, – буркнул второй.
Завернув за угол, я увидел троих. Двое – явно грабители, а вот о третьем сказать что-либо было трудно – выглядел он странно. Старик, одетый в белую рясу; лицо закрыто капюшоном, видна лишь седая борода. Он опирается на узорчатый серебряный посох, символы на котором будто вычерчены пером. Старец не похож на жителя Мистхельма – кажется, он прибыл издалека. Разбойники загнали его в угол, однако он совершенно спокоен.
– Гони деньги, фигляр! – требует грабитель, поправляя помятую шляпу.