Очень странные увлечения Ноя Гипнотика (Арнольд) - страница 102
Однако я замечаю, что вывеску у въезда на парковку поменяли.
– А вот это, – объявляет Пенни, – реально круто.
Логотип сооружен из переделанной вывески «Макдоналдса», светящиеся желтые дуги повернуты боком, так что огромная «М» стала «В» в слове «ветров», а там, где прежде красовалось бы нечто вроде «„МакРиб“ возвращается!», теперь висит список групп и отдельных певцов, выступающих на этой неделе:
ВТОРНИК – ЧЕТВЕРГ, 21:00–01:00: ОТКРЫТЫЙ МИКРОФОН
ПЯТНИЦА, 23:00: ТРУШНЫЕ СТАРЫЕ ЯЙЦЫ
СУББОТА, 23:00: ПРИШЕЛЬЦЫ ВНУТРИ
ВОСКРЕСЕНЬЕ 23:00: МЕТАЛЛИЗДЕС
БОЛЕЕ МИЛЛИАРДА КЛИЕНТОВ
– Значит, это, – Пенни вытягивает вперед обе ладони, будто перед ней некое исторически значимое явление, – и есть бар.
– Да, один из многих.
– Сама себе не верю, что я в баре.
– Ты на парковке бара.
– Потрясающе.
Я пожимаю плечами и заново оговариваю правила. Не то чтобы я не доверяю сестре, но меня смущают искорки, вспыхивающие у нее в глазах при каждом упоминании слова «бар», как будто речь идет о Большом зале Хогвартса и всех вот-вот распределят по факультетам.
– Я оставляю ключи в машине, чтобы у тебя работала печка. Как только я выйду, сразу заблокируй двери, чтобы я услышал щелчок замка. И не открывай никому ни при каких обстоятельствах, пока я не вернусь.
– А если человек будет истекать кровью?
– Чего?
– Ну если человека пырнут ножом и он свалится на землю, истекая кровью.
– Тогда звони девять-один-один.
– Значит, пусть он просто умирает?
– Не глупи.
– Я шучу, Но. Впрочем, поножовщина – не тема для веселья. Все будет хорошо. Я не открою дверь. Никому-никому. Даже раненому.
Я напоминаю, что телефон у меня включен и в любом сомнительном случае нужно позвонить или прислать сообщение. Уже на выходе мне в голову приходит еще одна мысль.
– А зачем ты вообще со мной поехала?
Она вытаскивает телефон, пролистывает на экране неизвестно что и говорит:
– Коль назвался сумасшедшим…
– …так держи марку, – перебиваю я. Мог бы и догадаться.
Выбираясь из машины, я невольно задумываюсь, почему на самом деле Пенни так наряжается и не желает отвечать на простые вопросы. Она как будто надевает разные маски, чтобы не вступать в контакт с внешним миром напрямую, как Пенелопа Оукмен. Я подхожу к дверям бара, достаю фальшивое удостоверение и задвигаю подальше шепоток задней мысли: «А у тебя какие оправдания?»
Охранник бросает на меня подозрительный взгляд, но я держу рот на замке. Кузен Алана и Вэл (изготовивший удостоверение) надежно вбил мне в голову, что в таких случаях нужно молчать. «Тебе непременно захочется объясниться, – учил он, – пошутить, какое у тебя детское лицо и как это бесит. Такие порывы нужно душить на корню. Пусть за тебя говорит документ».