Я стою весь в снегу перед дверью мистера Элама, бережно держа кошку по имени Найки и обдумывая мудрые слова Клетуса.
– Мистер Элам! Мистер Элам, откройте!
Бостонский особняк из каникул моего детства, запах книжных лавок и травяного чая; с первого этажа доносятся мягкие уговоры Амброзии:
– Милый, нельзя же так врываться. – Но я упорно продолжаю стучать:
– Мистер Элам!
По всем практическим меркам идея рискованная, я и сам знаю. «Найки любит людей, которые любят ее», – объяснила Сара в машине по пути сюда. И я вспомнил ту ночь много месяцев назад, когда я пошел к ним домой с ее братом после вечеринки у Лонгмайров и тот называл кошку «маленькой ссыкухой» и рычал ей в морду, как лев.
– Мистер Элам!
Спасительный звонкий щелчок замка, и дверь приоткрывается на несколько дюймов. Мистер Элам ничего не говорит, только смотрит в коридор тусклыми красноватыми глазами – глазами человека, у которого никого нет. У него такой вид, будто он не спал уже несколько дней.
– Я вам тут принес.
Он открывает дверь пошире, но продолжает молчать.
– Ее зовут Найки, – говорю я, протягивая кошку. И глаза у мистера Элама делаются слегка испуганными, но и немного счастливыми, он говорит: «Ладно», и я отдаю ему Найки, которая не издает ни звука.
– И еще, – я достаю желтый конверт с моим именем, билет на бокс и обе карточки, – вот это я возвращаю вам.
Мистер Элам берет конверт, прижимая его к кошке и снова говорит: «Ладно», и глаза у него делаются такие, будто он в жизни так не пугался, не удивлялся, не терял дар речи, не радовался, как в этот самый момент.
– Думаю, они вам еще пригодятся, – говорю я, – вот и решил вернуть.
Он кивает, глядя на кошку:
– Ладно.
– Тогда я пошел. До завтра, мистер Элам.
– Завтра День благодарения.
– Да, я знаю. Я благодарен за вас.
Его красные глаза увлажняются, он гладит кошку по спине, и тут я понимаю, что все у него наладится.
– Ной!
– Да, мистер Элам?
– Спасибо тебе.
С верхних ступенек лестницы я вижу на снегу белый отблеск солнца, отраженного окном вестибюля, мне грустно и хорошо, и я говорю:
– Все наладится. – А потом смотрю старику в глаза и уверенно повторяю: – Все наладится, мистер Элам. Увидимся завтра.
Я спускаюсь, коротко обнимаю мисс Амброзию на прощание и вспоминаю ее слова про мистера Элама: он считает, будто ему не за что быть благодарным, – и надо попытаться ему показать, что он ошибается.
– Начало хорошее, – бормочу я и выбегаю за дверь, на холод, думая, как я благодарен, что нашел это место, хоть и не знал, куда иду, пока здесь не оказался.