– А почему вы спрашиваете? Это не имеет отношения к делу.
– Вы так думаете?..
Чтобы закрыть тему, следователь еще долго что-то писал или заполнял.
– Алексей Михайлович, я предлагаю вам ознакомиться с видеозаписью, приобщенной к делу. Только вы перед этим должны дать согласие, что соглашаетесь просмотреть ее без понятых.
– Это видео из квартиры?
Алекс спросил абсолютно спокойно и стерто, хотя все в нем опрокинулось.
– Нет.
…Да уж конечно. Непонятно, почему следователь подавал видео как какое-то открытие, со строгими процедурами, под роспись. Всего лишь то «расследование», давнее. Алекс с тоской подумал, что идет этот разоблачительный фильм минут сорок или час, а значит, они и правда закончат только к утру. Переливать из пустого в порожнее. На мониторе появился герой – сам автор и ведущий, главный разоблачитель, оппозиционный политик, с лица которого не до конца смылась зеленка (след модных в тот год провокаций – нападений в толпе), что делало его каким-то комично фантастическим существом. Вот уж точно. «Верховное существо». В Англии Алекс смотрел этот фильм неоднократно и каждый раз думал о театральности, точнее, постановочном характере жестов: рассказывая о тайном зарубежном имуществе вице-премьера Николаева, ведущий-политик-звезда часто и грамотно жестикулировал. Возможно, репетирует перед зеркалом. Берет уроки. Готовится к площадям.
– Можно я не буду досматривать?
– Вы видели это видео?
– Конечно. Это довольно старый фильм.
– При каких обстоятельствах?
– А какая вам разница? В постели с любовницей! Или с любовником. – Алекс вызывающе ухмыльнулся. Кстати, примерно так все и было.
– Что вы чувствовали?
О, тут можно вволю посмеяться – после «постели».
– Не знаю. Неважно. Злость?
– Злость на… создателей этого фильма?
Вот тут уж точно можно смеяться, что Алекс и сделал:
– Вы серьезно?.. Я, конечно, в курсе, что фамилия «создателя фильма» была под запретом на телевидении и в официальных газетах, но уж теперь-то, после всех событий, вам, наверное, разрешат хотя бы произносить ее вслух?..
На самом деле в этом умолчании было что-то сакральное. Алекс крайне редко разговаривал с отцом на подобные темы, но однажды, когда речь все-таки как-то зашла, с недоумением заметил, что отец сам, даже в частной беседе, уклоняется от того, чтобы называть эту фамилию, как будто перед ним стоит невидимый барьер.
– Со мной вы можете говорить откровенно. – Следователь подался вперед и даже сдвинул клавиатуру, тем самым изображая новый уровень доверия – это не для протокола.
Fucked up. Этот Poindexter[21]