– Однако вы сорвали опознание.
– Я вам уже два раза объяснял, что человек, который ко мне вышел, сказал, что мне не обязательно заходить в квартиру…
– Какой человек?
– И потом, откройте интернет. Любой сайт. Хотя бы «Википедию». Миллиард фотографий моего отца. Опознавайте сколько влезет!
– Таковы правила.
– Есть еще охрана. Соседи…
Все это звучало, конечно, так себе: охрана отца, насколько знал Алекс, так и не появилась, а соседи – ну какие там могут быть соседи; и, кстати, гугл не знал никакого «всемирно известного» художника-акциониста Акима.
– Нет, официально опознать могли только вы.
– Ну хорошо, хорошо. Я уклонился от опознания, потому что я человек тонкой душевной организации. Вы же, наверное, в курсе? Запишите в протокол так.
Следователь предпочел не услышать отчаянного ерничанья.
– Что вы знаете о титуле «Верховный комиссар»?
– Ничего. – Алекс громко отхлебнул кофе.
– Ваш отец принял на себя в последние сутки эту неконституционную должность.
– Очень хорошо. Вы ждете от меня какой-то реакции? Я должен это осудить? Я что, ООН?
– Алексей Михайлович, я понимаю, что вам трудно, но давайте все-таки…
– Пишите: нет. Я ничего не знал.
– И вы это не обсуждали?
– Нет, мы это не обсуждали.
Тут самое время спросить «а что обсуждали?», но перед следователем то ли не стояло такой задачи, то ли он не догадывался, продолжая зарываться в идиотизм и нудно выспрашивать: «Неужели вы не читали в газетах?»
А жаль. Алекс, пожалуй, рассказал бы даже и про стихи. Зафиксировал бы их. В документах. В архивах.
– Скажите, пожалуйста, какое это имеет значение? Теперь? Знал, не знал… – не выдержал Алекс. – Вы меня, что ли, хотите записать в участники заговора?
– Ответьте на вопрос.
– Отвечаю. Нет, я читаю в основном английскую прессу, я так привык. Я ей больше доверяю. Ничего, это еще не измена родине, нет?.. Там писали и пишут просто: вице-премьер. То есть по бывшей должности. Ну, или «член временного комитета». Или как там. В принципе, я вам могу сейчас английских формулировок поискать.
– Вице-премьер – не бывшая должность, а действующая.
– Действующая? Вы это серьезно? Что за цирк вы тут устраиваете?.. – Алекс перешел в наступление.
Гарри Поттер ничего не ответил. Кажется, обиделся. Засопел. Оскорбленный ботаник. Быстренько вбивает на компьютере.
– Кстати, а я вас теперь хотел спросить. [Mr. P.]-то жив или как?
Алекс подбросил вопрос, как дров в костер, – в порядке провокации (потому что на самом деле это не имело никакого значения). Но следователь глянул на него таким диким взглядом, как будто в этой комнате, под этим портретом, произнесено нечто неприличное.