Legio patria nostra[35].
Просит Ордынского ждать его следующего письма, пусть даже и не один месяц. И еще раз просит молчать обо всем. Что касается Нади, у Ордынского есть адреса и ее, и ее тетки. Если решит им что-либо сообщить, пусть лучше пишет не на Надин, а на теткин адрес. Вспоминает ли пан Тадеуш день, когда они познакомились? Как говорит Тувим — «тот зимний день».
Помимо этого письма, в тот же большой конверт было вложено и другое, значительно более длинное письмо, официально адресованное пану Тадеушу Ордынскому.
Это письмо целиком посвящалось Наполеону.
Прежде чем покинуть эту гостеприимную квартиру, он, мол, хочет еще раз, в последний раз, попытаться убедить пана Тадеуша, что его идол недостоин почитания и доказывает лишь то, что человек, люди, целые нации и страны способны поклоняться ложным идолам. Впрочем, это, так во всяком случае кажется ему, можно отнести и ко всему человечеству.
Итак, пан Тадеуш, речь идет о большой букве N.
Вы столько мне рассказывали о нем, что даже изрядно надоели своими рассказами. У вас о нем самое высокое мнение. О нем вы почти ежедневно твердили своим друзьям и себе самому. Вы вспоминаете о нем, когда чувствуете себя счастливым и в минуты разочарований. Вы назвали свою дочь именем польки, любившей Наполеона, который был намного старше ее, а ваша супруга как-то в раздражении, извините, что сообщаю вам об этом, призналась мне, что вы постоянно докучаете ей этим N, что даже во время свадебного путешествия вы только о нем и говорили, точнее, воспевали его.
Позвольте мне выразить вам свое удивление.
Этот ваш Наполеон, прошу прощения, мутил воду с самого начала. Ловчило и все его не очень-то почтенное семейство. Средний класс. Для этой семейки, как вы знаете, главным всегда был родной человечек. Квинтилиан говорил, что для того, чтобы познать человечество, незачем его все изучать. Достаточно хорошо ознакомиться только с одной семьей. И посмотрите — все эти Бонапарты с особой радостью восседают за столом Наполеона, достигшего вершины славы своей и силы, прибравшего к рукам богатство и империю. Как знаете, во время обильной трапезы, Наполеон обращается к своему брату Жозефу: «Жозеф, вот если бы наш отец мог сейчас на нас посмотреть». Впрочем, странное само имя, странная какая-то и фамилия: Buona-parte. Вы говорите, революционеры? Корсика мучается в родовых схватках французской революции? Аяччо, где родился Наполеон, горит, окропленный кровью? Революционеры гибнут за отечество в борьбе с оккупантами. Да, да, а призна́ет ли Франция за уважаемой семьей Наполеона, за Бонапартами их благородное происхождение?