Я взглянул на нее, но не ответил.
— Значит, так лучше? Лучше идти в ботинках по сугробам, чем вымыть лицо пригоршней снега?
Эржи медленно ехала рядом. Она совсем высунулась из окна, я повернул к ней голову, улыбнулся.
— Что ты хвастаешься машиной мужа? — сказал я ей.
Хотя я намеревался только пошутить, она была ошеломлена и побледнела; лицо ее стало белым, словно покрылось инеем, только кончик носа был красный, вероятно, от холода, и выглядела она комично и испуганно.
Она не прибавила скорости, держалась все так же рядом, мы были уже возле Матрахазы. Я страшно замерз.
— Когда я почувствовала, что от тебя пахнет таким же мылом, как от той женщины, я просто взбесилась, — сказала она.
Мы помолчали.
— И вдобавок ее мерзкие замашки!
Я не ответил и на это. Пусть не думает, что из меня можно сделать игрушку. Я и сам достаточно капризен, но при этом никогда ничего не требую от других. Мне не нравятся чужие капризы, не нравится, когда от меня чего-то требуют.
Я дружелюбно покосился на нее.
— Послушай, Эржи, разумеется, мне удобнее проделать этот путь в машине… Но я не приму условий, на которых ты посадишь меня в машину.
— Я люблю тебя, — жалобно проговорила она. — Я не ставлю тебе условий, я просто тебя люблю, а ты мылся мылом этой мерзкой женщины.
— Не мылся, а брился, и для того, чтобы тебе правиться, и мыло взял у ее мужа.
— Мои дорогой!
Неожиданно она нажала на педаль акселератора, машина рванулась на несколько метров вперед, повернула, подъехала ко мне и остановилась. Эржи распахнула дверь и так же неожиданно бросилась мне на шею, широко раскрыв глаза и шепча:
— Послушай… будь со мной терпеливее… У меня нет никаких причин… быть такой злой и нервной… Кроме того, что я сейчас в таком положении, ты понимаешь… Но будь со мной честным, скажи сразу: нужна я тебе или нет? Пусть тебя ничто не связывает, мужа я брошу, это решено, ты к этому отношения не имеешь и не будешь иметь, только скажи, мы еще поедем вместе? Я не ставлю никаких условий. Пойдем, ты совсем промерз.
Мы сели в машину, спустились к Дёндёшу, набрали там бензину, выпили кофе, позавтракали, поднялись к Пасто, проехали через Сеитимре и к полудню подкатили к дому отдыха. Пока Эржи ставила машину в гараж, она молчала, ни единого слова не проронила. Мы ведь выехали вдвоем и вдвоем вернулись на следующий день.
Я колебался.
Я видел, что она чуть не плачет. В такие моменты человек способен на самые большие глупости.
Она поставила машину в гараж, и мы отправились к зданию дома отдыха.
— Эржи, — сказал я ей, — иди в туристский ресторан. Выпей там чашечку кофе… Я сейчас же приду, только позову туда твоего мужа.