Эва с готовностью кивнула, начала убирать со стола бумаги, печать, закрыла на ключ аптечку с лекарствами. Мне пришло в голову, что я ни разу не поинтересовался, где она обедает и почему живет не здесь, в доме отдыха. Больше того, закончив работу, я никогда не дожидался ее, чтобы выйти вместе.
— Ты где обычно обедаешь?
— Я? На кухне.
— Почему на кухне?
— Да просто в голову не приходило, что можно обедать где-то в другом месте… Мне так удобнее.
— Правильно. Не надо постоянно знакомиться с кем-то.
— У меня и не было такого желания. Я приехала сюда достаточно разочарованной.
— Угу. Ты говорила.
Я решил быть с ней любезным.
— Пойдем, я подожду тебя, выпьем что-нибудь внизу перед обедом.
По ее лицу я заметил, что приглашение ей приятно, но потом она смутилась. Даже покраснела.
— Знаешь… еще нет часа…
— Ну и что? Осталось всего пять минут. Я никуда не ухожу отсюда, меня легко найдут, если кому-то срочно понадобится моя помощь.
— Да, да… но вдруг еще придут пациенты… ты можешь позволить себе уйти раньше, но я…
Разумеется, я не поверил. Пристально вгляделся ей в лицо, но обнаружил на нем только замешательство.
— Ну, ладно, подождем эти пять минут.
Она отвернулась, закрыла ящики стола, положила ключи в свою сумку и, словно оправдываясь, обратилась ко мне:
— Знаешь… не сердись, подожди меня в коридоре. Я должна переодеться…
Я посмотрел на нее, как на ненормальную. А она продолжала торопливо говорить:
— Кто-нибудь еще может войти… нельзя же закрыть дверь, когда мы вдвоем… И при тебе я не хочу переодеваться…
И тут я сообразил: она собирается вынуть письмо из корзины для бумаг, потому и не хочет, чтобы мы вышли вместе.
Но если так, почему бы ей не вернуться за письмом вечером? Она же всегда приходит на прием раньше меня.
Видимо, она прочла по моему лицу, что я сам хочу вернуться и жалею, что выкинул письмо в корзину.
Я бросил взгляд на корзину с бумагами, потом на нее. Она покраснела. Значит, все правильно. Что ж, пусть и у нее будет какая-то радость, черт побери. Женщины любопытны, авось в письме ничего особенного нет.
А если есть? И вообще: я уже в третий и четвертый раз предал Эржи этой, по сути, глупой и невыносимой девице.
Но если я сейчас подойду к корзине и начну вытаскивать оттуда обрывки письма, я предам самого себя.
Ничего не предпринимать все же удобнее, и я вышел из кабинета; на лестнице вспомнил, что пригласил Эву выпить, но возвращаться не было охоты. И в столовую спускаться не хотелось, сидеть там вдвоем с маленьким Мольнаром и подавно, поэтому я пошел к себе наверх и начал переодеваться для лыжной прогулки.