– Эпилептический.
– Ты уверен? – ахнул он. Я еле сдержал улыбку, представив, как бы он ужасно играл в какой-нибудь драме. – Ты уверен, что это был именно эпилептический припадок?
– Да. Сначала был сбой в мыслях, нечто вроде деперсонализации… А затем судороги. Такие, что даже язык прикусил, – в качестве доказательства я высунул его кончик.
– Никаких увечий не вижу, – мельком осмотрев его, промолвил нейрохирург.
– Но ведь еще вчера же шла кровь. Хотя в слизистых регенеративные процессы проистекают быстрее… Я точно помню, что прикусывал, – осторожно проведя языком по кроне зуба, неуверенно сказал я.
– Я верю тебе, – сказал нейрохирург, как бы невзначай поправив свои чудо-очки. Глядя на ссадины и ожоги от горячей воды, испещрившие всю его ладонь, я гадал, что у него на уме. К чему этот дешевый спектакль…
– …но мы тщательно изучали снимки. И если бы там были хоть малейшие морфологические изменения в тканях, провоцирующие эпилепсию, мы бы сразу же их нашли. Никаких следов ушиба нет, кроме новообразований. Но это не опухоль, это функционирующая ткань, как и все остальные отделы мозга, так что, – он растерянно покачал головой, – странно. В любом случае мы сегодня снова прибегнем к МРТ, на случай если что-то упустили с прошлого раза. И да, происходило ли еще с тобой что-нибудь… странное?
– Странное? – с насмешкой переспросил я. – На фоне того, что я уже имею? Ничего необычного, я бы сказал.
– Это точно. У тебя, наверное, что ни день, то открытие, – завистливо вздохнул он, – кстати, по этому поводу к нам сегодня приезжает команда физиков-исследователей в области термодинамики. Жаждут с помощью тебя ответить на парочку все еще неразрешимых вопросов. Не волнуйся, – успокоил он, заметив, как набежала тень на мое лицо, – грузить они тебя не будут. Просто ты, так скажем, говорящий измерительный прибор, способный подтверждать наши догадки. Так было ли у тебя нечто странное наподобие того же приступа?
– В еде почти не нуждаюсь, – задумавшись, вспомнил я, – и мало сплю. Последние дни почти не спал совсем… разве что сегодня ночью.
– И никакой усталости? – вскинул брови глава третьего уровня.
– Нет. Да и бессонница не в тягость, если честно. Снова чувствую себя ребенком, который активно познает мир…
– На маниакально-депрессивное расстройство не похоже, – нахмурился он.
– А еще хлор, – воскликнул я, – накануне приступа меня преследовал запах хлора.
– Хлора? – на этот раз удивление нейрохирурга было искренним. – Ну, боюсь, что у тебя какосмия. Субъективные обонятельные галлюцинации. Вызваны они, по-видимому, ушибом, который повредил обонятельные пути, ведущие к коре головного мозга.