Суть его слов дошла до меня, и мое лицо исказилось от боли. Мать сожалела о том, что сделала, а я была постоянным напоминанием о ее грехе.
Она стыдилась меня.
Я подняла взгляд на Кайлера, чувствуя себя более потерянной и одинокой, чем когда-либо за всю свою жизнь. Если это вообще возможно.
Сердце разрывалось на части, невообразимая боль скручивала внутренности в тугой узел.
Женщина, которую я считала своей матерью, была лгуньей. Чужим человеком. Тем, кто не заслужил права носить этот почетный титул, потому что ни одна мать не поступит со своей дочерью подобным образом. Я думала, что знала ее, но ошибалась. Мой отец даже не является мне отцом. Родители жестоко предали меня, а вся моя жизнь была одним чудовищным обманом.
Мне плевать, если они думали, будто защищают меня.
Насколько бы болезненной ни была правда, мы не должны лгать своим близким.
Все это время я смотрела на Кая – единственного человека, который был рядом со мной. Единственного, кто понимал меня и был способен наладить все одним своим присутствием.
Но теперь я потеряла и его.
В тот самый момент, когда я почувствовала, что он наконец стал моим, его самым жестоким образом отняли.
И теперь у меня никого не осталось.
Никогда еще я не чувствовала себя настолько измученной и одинокой.
Все вдруг потеряло смысл; я уставилась перед собой пустым взглядом, чувствуя дикую усталость. Не в состоянии держаться на ногах, я свернулась калачиком на полу в жалкой надежде избавиться от дрожи, охватившей тело.
Джеймс в отчаянии схватился за голову.
– Фэй, мне так…
– Заткнись! – крикнул Кайлер, бросаясь на пол рядом со мной и нежно притягивая меня к себе. – Ты не имел права делать такие заявления, пока не узнаешь всей правды. Ты же не знаешь наверняка, отец ты ей или нет!
– Я знаю это, черт подери! В то время я был единственным, с кем Сирша спала. Кроме меня, не было никого.
Все внутри меня онемело настолько, что я даже не смогла испытать отвращения.
Дверь комнаты отворилась, и вошла Алекс, наблюдая всю эту сцену дикими глазами, полными слез. Сквозь пелену, застилавшую взгляд, я смотрела, как она подходит к Джеймсу. Встав напротив, она с ужасом уставилась на него, как будто перед ней был какой-то монстр, а не собственный муж. В комнате повисла гнетущая тишина и ощущалось напряжение.
Ладони Алекс медленно сжались в кулаки. Крик боли вырвался из ее груди, когда она бросила на мужа взгляд, полный омерзения. Она ударила Джеймса по лицу, затем снова и снова, слезы лились по ее щекам, а удары становились все сильнее по мере того, как росла ярость.