– Ты шутишь, что ли? Обмануть тебя? После всей твоей лжи! Ну, я тебя не обманывала. Мне сказали, что я умираю, а потом сообщили, что произошла ошибка. Если бы ты дал мне открыть рот, когда пришел ко мне, я бы все тебе рассказала.
– Разве я не давал тебе говорить?
– Ты знаешь, что нет. Ты был погружен в свою собственную маленькую домашнюю мыльную оперу.
– Ерунда. Если бы ты что-то сказала, я бы обратил внимание.
– Почему мне всегда нужно пытаться вставить слово? Почему тебе никогда не приходило в голову спросить самому?
– Ну, я спрашиваю тебя сейчас. Что ты сказала Элизабет? Она ведет себя как сумасшедшая и злится на меня. Как будто твой ребенок от меня.
– Я сказала ей правду.
– Вот дерьмо, Дженнифер!
– Не о том, что ты чувствуешь себя в ловушке своего брака. Я рассказала ей правду о ней. Вот и все. Она справится с этим. В любом случае, Эмили умирает. А может, уже умерла. Я подумала, ты поэтому позвонил.
– Эмили? Та, которая была с Майклом?
– Да. Она пыталась покончить с собой, не совсем удачно. Провела в коме несколько месяцев. И ее близкие решили сегодня отключить ее от аппаратов.
Энди молчит, явно ужаснувшись.
– Мне очень жаль. Это ужасно, – наконец мрачно произносит он. – Я не общался с ними уже много лет. С самого нашего развода. Бедный Майк!
Мое сердце снова сжимается от горя. Мне хочется закончить этот разговор.
– Мне нужно идти, Энди. Сегодня выдалось кошмарное утро.
– Конечно, – говорит Энди. – Я сожалею, Дженнифер. Сожалею обо всем. Я вел себя как осел.
– О, не льсти себе.
Он бормочет:
– Любой, кто не позволяет своей бывшей жене сообщить, что она не умирает, – просто осел.
– Да, – отзываюсь я, – тут я соглашусь.
– И ты действительно беременна. Кто отец?
– Ты его не знаешь.
Энди молчит, словно ожидая, что я собираюсь сообщить ему имя.
– Пока, Энди, – говорю я и отключаюсь.
Похороны Эмили проходят очень быстро. По большому счету, она давно уже была по факту мертва, так что заслужила быстрое погребение. На улице сияет солнце – как будто она нашла способ сказать нам, что теперь наконец-то счастлива.
Майкл, в темно-сером костюме, белой рубашке и узком черном галстуке, выглядит совершенно разбитым. Словно уничтоженным. Я очень ему сочувствую. Он всегда так поддерживал Эмили, с упорством, достойным восхищения. С ней было непросто. Но никто никогда не говорил, что любить просто. Людей на церемонии очень много. Кого-то из них я хорошо знаю, кого-то – только шапочно.
Изабель пришла сюда, чтобы поддержать меня. Оливия с Анной-Марией тоже пришли. Эмили была нашей подругой. Мы едины в своей печали, и больше нет места для обид.