– Эй, девка, – окликнул ее подошедший с ведрами дед. – Ты чего это? Ты смотри, на ту сторону не засматривайся!
За дедом шел Швед, тоже с ведрами. Дед научил их обоих, как бросать опрокинутое колодезное ведро в воду, чтоб проще зачерпнуть воды, как ловчее перебирать цепочку, вытаскивая его, и, набрав воды, Мурка пошла со своим нарядным ведерком к дому, к Янке. Почему-то повернуться спиной к колодцу – вернее, к совсем близкому темному лесу за ним, за густыми кустами смородины и малины – было страшновато. Она шла и буквально чуяла чей-то взгляд, утыкавшийся ей в голую, сразу озябшую шею. Не выдержала, оглянулась: Швед с дедом Косолаповым перли в баню ведра с водой, и до нее долетели обрывки фраз про удочки, червей, донки и закидушки. В лесу, за колодцем, конечно, никого не было. Но ей показалось, что кусты шевелятся так, будто там вдоль леса крадется кто-то низенький. Морозом ожгло спину. Тьфу. Кажется. Нет тут никого, кроме медведей!
В доме, где возилась, накрывая на стол, Янка, показалось тепло и уютно. Натаскав воды и затопив баню, пришли Швед с дедом, и тот велел и в доме печку протопить, мол, не, жарко не будет, а просто влажность застоялась после дождей на прошлой неделе, и печь ее выгонит. Суше спать будет, приятней. Всего-то охапочку дров-то и надо. Он ловко открыл вьюшку, накидал в печь щепок, растопки и дров, поджег с одной спички, и внутри печи уютно загудело, затрещали дрова. Мурка присела рядом с дедом, заглядывая в топку: дрова там будто радовались сгорать и превращаться в жар.
– Что, девчоночка, никогда небось не видела, как печку топят?
– Нет. А в сказке-то Емеля на печке спал, что, и тут на печке спать можно?
– А вот протопим, кирпич прогреется, так и, лето дак, до утра не остынет. Спи себе на здоровье, грейся. Печка, кстати, по нашим поверьям-та, самое святое, самое безопасное место в доме. Ее и ангелы, и предки оберегают, никаким бесам на печку хода нет.
– Так тут и домовой, наверно, есть? – шутливо спросила Янка.
– Под печкой живет, – на полном серьезе кивнул дед. – Затосковал один, поди, старый, а вы приехали, так радуется небось… А семья-та тут хорошая жила, да тока все поразъехались. Сын-та хозяйский, кому бы тута и хозяевать, дак уехал аж на тот бок глобуса. Дальше уж и уехать нельзя, все в обратно будет получаться. А дом стоит, стоит…
– Пойдемте с нами чай пить, – пригласила Янка.
– Спасибо, хозяйка, да мне бы не чай, а в чай – я «пуншик» люблю, спасу нет. А?
Дед Косолапов, шмыгая и философствуя, неспешно уговорил два стакана «пуншика», деликатно съел сырку-колбаски, договорился с довольным, как пацан на каникулах, Шведом насчет «на зорьке зайду с удочками» и отбыл к себе, мол, бабка заждалась. Швед, перекусив, снял с машины триммер и с треском, синим бензиновым дымом и явным удовольствием принялся окашивать дом, временами бросая триммер и в тишине мчась в баню подкидывать в печку дрова и куда-то там доливать воду. А Мурка с Янкой, увлекшись крестьянским уютом, постелили у печки спальник и куртки, устроились бок о бок и тоже подбрасывали дровишки в печку. О том, что будет завтра, думать не хотелось.