После этого звонка всех накрыло спокойствием. И сонливостью. Петя с Андрюшей, подстелив брезент в намертво приставших пятнах позолоты, развалились на солнышке и уснули между спиннингов и коробок с блеснами и воблерами, как два тюленя; Швед почистил пять выловленных щук и пятнадцать окуней (форелек не попалось ни одной), гордо разложил все на листах лопуха, передал Янке, заполз в палатку и больше оттуда никаких звуков, кроме похрапывания, не доносилось. Рыбу у Янки отнял Митя, и Янка тоже уползла в палатку к Шведу. А Мурка помогла Мите замотать каждую рыбку в фольгу и закопать под прогоревшим кострищем. Хотела еще поговорить с ним, посоветоваться, извиниться в конце концов, пока никто не слышит, но она нечаянно села на надувной матрасик, а потом так же нечаянно прилегла – голубой ветер шумел в верхушках сосен. Хороший ветер, не страшный, летний… Митя накрыл ее одеяльцем, и она уснула.
– Бицепс до конца не разгибаешь… – кого-то учил Швед. – Чувствуй, как подтягиваешь спину… Четче…
Чего? Мурка проснулась окончательно, села. Солнце, жара. Но день клонится к вечеру. В тени на походном столике Янка режет помидоры. Там же – запеченная рыба грудой поблескивающих сквозь сажу оберток из фольги и та изумрудная банка с огурцами. Подальше под большой сосной Андрюша, Петя и Швед развлекаются упражнениями, будто в фитнесе. Митя у костра наливает воду из канистры в большой, бархатный от сажи котелок. Канистра синяя, городская. И правильно, нечего воду из всяких этих речек пить – они текут сквозь болота, а в этих болотах… Мурка крепко зажмурилась. Потом резко выдохнула, вскочила, налетела на Митю, обняла, поцеловала в щеку, выпросила воды в горсточку, умылась и помчалась обниматься с Янкой.
Рыба была вкусной, но костлявой. Умело с ней управлялся только Митя. Щук съели всех, от окуней – только бескостные спинки. Янка безмятежно ухаживала за всеми, узенькой рукой вытаскивала парням из банки хрусткие огурчики. Мурка сидела тихо. Ей хотелось извиниться, но она не знала, как. Митя видел, что она на нерве, и завел разговор о пейзажной живописи, мол, какие вокруг живописные места. Мурка вздохнула:
– Да. Красиво. А нам сколько еще нужно тут в живописном месте находиться? Мы прячемся от хозяев Семирамиды или что делаем?
– Отдыхаем, – сказал Петя.
– Выжидаем, – добавил Андрюша. – Она ж тебя дочерью при всех тех бабах называла? Номер твой у нее в контактах есть? Ну вот. Посмотрим, будут ли тебя искать… Хотя я б с тобой связываться не стал, ох не стал… Ты, художница, вот скажи…Это что ж за припадок глупости такой был? Зачем ты туда пошла, если велено было не соваться?